Факел и два костра.
– Скорей бы приехать в Питер!
– Да уж, скорей бы…
– Целую тебя нежно!
– И я тебя.
– До завтра!
Встречались мы в Москве и в Питере.
В Питере можно заодно зайти в гости к другу, врачу-психиатру Славке. Поболтать с ним о нашей теории мозга и о жизни вообще. Яну немного тяготили эти визиты, ей было скучновато. Но она хотела быть со мной рядом, поэтому роптала, но уступала. Хотя под настроение и разговоры поддерживала, да и вообще Янёнок – вполне компанейская девушка. И умеет сдерживать неудовольствие, а это ценное качество.
По Питеру можно и просто так гулять. Зимой – по музеям и кафешкам, летом – по пригородным паркам или просто по городу.
Пару лет мы занимались прохождением квеста «собери чеки на дисконтную карту Бизе». Хорошая маленькая сеть кафешек с вкусными пирожными, особенно западали мы на фирменные булочки с ромовой пропиткой и белой шоколадной глазурью. Посещение «Бизе» всегда входило в программу питерских визитов. Правда, порог накопленных чеков для получения карты периодически повышался. Казалось, пополнение коллекции будет длиться не один год, и когда наконец-то требуемая сумма была собрана и карточка получена, наступило странное опустошение. Весь ассортимент «Бизе» был перепробован, и ходить туда стало неинтересно. Да и вообще, наш кафешечный ажиотаж к тому времени утих.
Яна любила просекко, потом какую-то прибалтийскую шипучку, и мы выискивали бутылки в алкомаркетах, которые в Санкт-Петербурге на каждом углу. Вообще поиски чего-нибудь стали основным нашим развлечением. Мы были как следопыты-охотники!
Например, марш-бросок по магазинам фарфора Императорского завода. В разных местах – разные скидки, а уж на самом заводе, в магазинчике распродаж, можно было найти настоящие сокровища! Из любимых чашек мы пили чай и кофе.
Постепенно складывалась сеть наших тонких интимных связей. Она состояла из множества деталей, привычек и привязанностей. Ткалось полотно совместной жизни, пусть и разорванной на два города и на время эпизодических встреч, но общей и проникновенной.
Наверное, дефицит совместного личного общения и создавал такую прозрачную, настоящую северную атмосферу наших отношений, нашей любви, нашей привязанности. У меня не было никаких сомнений, что эта искренность и нежность навсегда вошли в мою жизнь. В распахнутых глазах отражалась невероятно милая девушка. «Эль э тре миньон!»[9], как говорят французы.
Да, мы не могли быть всё время вместе. Но несомненно когда-нибудь наступит радостное и великое будущее, и мы сможем соединиться в семью.
Когда точно это произойдёт, никто не знал, но что произойдёт – мы чувствовали всенепременно. Ну, я уж точно чувствовал.
Да, я женат и с детьми. Но Яна готова подождать, когда дети немного подрастут и я улажу все формальности с Ксюшей. Мне так казалось. Точнее, я был твёрдо убеждён в этом.
Любовь Яны была безграничной, безоглядной, вечной.
Ещё бы, я ведь такой замечательный, меня нельзя любить иначе!
Да, при расставании на вокзале Яна лила слёзы, протягивала