Плод чужого воображения. Инна Бачинская

всего достается Доктору, хотя и Полковнику перепадает. Но Доктор вроде как-то ближе ей по мозгам, иногда как сцепятся, не пойми о чем, ерунда какая-то, причем Доктор спокоен, как камень, а Инесса так и полыхает, а то и вообще возьмет да уйдет, хлопнув калиткой. Доктор называет это «ультима ратио», что значит «последний довод» на латыни, как он объяснил, на него эти штучки не действуют, он хирург, привык резать. Полковник хоть и бравый, а пожиже будет в этом смысле. Нравится она ему, все говорят, жалко, что не получилось у них, хотя, с другой стороны, еще не вечер. Но если что, Инесса его подомнет, он и не пикнет. Сильная женщина! Ни грома, ни тучи не боится, в хорошем смысле, конечно. Я иногда думаю, что… И обрываю себя, не даю воли.

      А тут вдруг Инесса вспомнила про клуб «Кикимора». Говорит, а чья это очередь свой рассказ представить?

      – Клуб «Кикимора»? – спрашивает Олег Монахов. – Это про что?

      – Про мистику, – объясняет Лариса. – Доктор уже отчитался, теперь очередь других.

      – Давайте я! – вдруг говорит Любаша и вспыхивает, как маков цвет.

      – Люба, – говорит Степан Ильич на всякий случай.

      – А про любовь можно? – спрашивает Любаша. – Я про мистику не знаю.

      Она выпила, раскраснелась – глаза голубые, волосы русые, румянец во всю щеку… Хороша!

      – Люба! – повторил Степан Ильич.

      – Можно! – закричала Инесса. – В любви и мистике много общего, правда, Олег? Вы, как философ, согласны?

      – Согласен. Ни то ни другое не поддается рациональному объяснению.