Так и остался в памяти у мамы дед с бриллиантами в руке и бегающий вокруг машины Ленечка, которому не суждено было стать знаменитым пианистом, потому что немцы закопали и его, и его маму, и деда с бабушкой, их всех через несколько дней. Закопали и еще сотни тысяч евреев, а потом быстро и организованно создали Одесское еврейское гетто, куда попали оставшиеся родственники, которых отец не успел забрать в ту ночь.
В живых осталась только троюродная сестра Белла, которая оказалась там восьмилетним ребенком и прожила в этом аду 4 года, до самого освобождения. Была она там с четырехлетним братом. Однажды, когда он спал, какой-то изможденный голодом и работой человек сел на него, не заметив спящего ребенка, братик задохнулся и умер.
Мои первые 4 года жизни пролетели в эвакуации в Бузулуке. Честно говоря, все, что мне кажется – я помню, скорее, по рассказам мамы. Мы оказались там той половиной семьи, которая на грузовике добралась до железнодорожного вокзала в Одессе и в грузовом вагоне добралась до Урала. Мои баба с дедом по линии отца и четыре тетки с детьми. У маминой младшей сестры Люси был сын Рома, на месяц моложе меня. Месяц – большая разница, когда тебе всего от роду 3 месяца, так что в сравнении с Ромой я был гигантом и все время выпихивал его из того самого одесского деревянного корыта, в котором нас с ним мыли вместе в целях экономии воды. Он мне это и сейчас вспоминает.
Когда мне было около трех лет, в 1944-м, моя маленькая и хрупкая интеллигентная мама, движимая каким-то необъяснимым порывом, отважилась оставить меня на всю эту родню и «полетела» на встречу к любимому мужу. Мне было три года. То есть мама умчалась в зиму в беличьем полушубке и бурках, на перекладных, в сторону фронта, весьма приблизительно зная и скорее – чувствуя, где он, этот самый любимый на земле человек.
Из писем с фронта полк отца должен был находиться примерно в таком-то направлении, не знала она ни названия города, ни точного времени, когда они там будут, вообще у нее ничего не было, кроме мощного интуитивного порыва: хочу его видеть, поеду и найду.
Я всегда считал, что женщина так устроена, что вроде