Мы спустились по трапу и смешались с толпой охотников. Процессия двинулась в ближайший лесок, представлявший из себя полупроходимые заросли вьющегося в камнях кустарника. Редкие стволы крупнолистных деревьев торчали из общей клубящейся массы растительности, как фиолетовые сугробы, и служили ориентирами в пути.
Урийское солнце ещё таилось за горным перевалом, но небо, предчувствуя его скорое появление, уже перекрасило слоистую гряду облаков из ночного пепельно-серого фиолета в розовый кармин наступающего утра.
Ватага добровольцев, шествующая впереди охотничьего войска, вошла в глухие колючие заросли кустарника. Как мне пояснил Рэм, подслушивая мысленные переговоры дикарей друг с другом, в задачу авангарда добровольцев входило потревожить зверя и гнать его на основные «армейские» силы, которые выстроились в каре, выставив вперёд копья в ожидании зверя.
– Рэм, – удивился я, – спроси: а если зверь не побежит в западню и вильнёт в сторону, что тогда?
Рэм пошептался с одним из вождей, потом повернулся ко мне и сказал:
– Они говорят: побежит.
Я достал на всякий случай ракетницу и спрятался за камни во втором эшелоне охотников.
Вскоре послышался треск ломающегося валежника и острые, как язычок змеи, крики туземцев. Шум быстро усиливался. Похоже, всё шло по плану: зверя подняли и гонят на каре.
Вдруг долина огласилась невероятным по силе рыком. Вслед послышались тревожные и жалобные выкрики туземцев. Дикари стали переглядываться друг с другом. Судя по рыку, огромная величина борУ не вписывалась в их расчёты. Оставалось только догадываться о незавидной судьбе горстки смельчаков.
Копьеносцы первой линии один за другим стали перебегать в тыл нашему порядку и прятаться за большими камнями. Каре, охваченное страхом, редело на глазах. Дикари стали всё чаще поглядывать в мою сторону, надеясь на гарантированную защиту. Думаю, не будь меня среди них, они бы давно разбежались.
Я пожалел о том, что не взял модулятор. Ракетница – это, конечно, хорошо, шуму много. И только.
Зверь стремительно приближался. Голоса погонщиков смолкли. Слышались только хруст ломающегося кустарника и глухие удары лап о каменистую почву. Казалось, долина сотрясается от бега исполина. Воинственный дух оставил охотников совершенно. Каре рассыпалось. Его испуганные фрагменты попрятались в каменные проёмы за моей спиной. Наше доблестное войско «перестроилось» в новую форму, напоминающую немецкую рыцарскую свинью. На переднем крае этого «свинского порядка» оказались мы с Рэмом. Честно говоря, на такое откровенное свинство со стороны «товарищей» по охоте я не рассчитывал.
Рэм, не имевший ещё опыта смерти, беззаботно, как дитя, поглядывал на меня, чувствуя сердцем, что теперь именно от моих действий зависит исход охоты. Я велел ему отойти за