– Помню, Сереженька! – прошептала невеста, не оборачиваясь.
В маленьком зале стояла торжественная тишина. Только за окном весело трезвонили синички.
– Не в рыбе дело было, а тебя увидеть, ненаглядную. Какое счастье было придти первым рано-рано и с трепетом ждать тебя, и прислушиваться к твоим легким шагам! До сих пор стоят ясно перед глазами эти чудесные летние зорьки, когда я сидел и ждал тебя на реке у огромной ракиты…
– Я тоже ложилась спать и ждала утро, не могла уснуть, иной раз и вовсе не засыпала до утра, – продолжила невеста, как во сне. Иван покосился на нее, но ничего не сказал и уставился в окно.
– Тогда и я скажу! – неожиданно поднялся со своей скамьи пожилой мужчина в белой рубашке и седыми волосами. – любил я мать невесты, Дарьюшку, сердечко мое! Еще с детства, когда в садик нас водили. А потом подросли, разошлись наши стежки – дорожки! Я уехал учиться в городе, а она осталась в селе! Я приезжал, но она была замужем за конюха Петра, и я не смел к ней даже приблизиться.
– Страдала я, Павлик! – вскричала полноватая маленькая женщина в розовом с цветами платье, высокой прической и красивыми большими глазами, мать невесты. – Пошла замуж сдуру, натерпелась, думала, что Петя меня осчастливит. Ты уехал в город и свет для меня померк. Но не видела твоей любви, Пашенька, свои глаза были залиты слезами.
– Что-то я не пойму, тут исповедальня или все таки государственное учреждение, ЗАГС, а? – закричал конюх Петр, сухой, поджарый мужчина с длинным носом и высокими густыми бровями над маленькими глазами. – Устроили тут вечер воспоминаний! Может я тоже…любил Настю, соседскую девчонку, пока холостым ходил…
– Эту ту, конопатую? – уточнила жена, мать невесты.
– Не конопатую, а рыжую, как огонь!! Я так и звал ее «Огонёк»! Она не только была огненная с виду, она и внутри вся пытала! Ах!…
В зале загудели, послышались отдельные аплодисменты. Это, скорее всего молодежь развлекалась, а может и серьезно аплодировали бывшему влюбленному.
– Что-то я не замечала! – пробормотала жена конюха и вытерла концом платка слезы.
– Конечно! – саркастически заметил муж Петр – ты все была в мечтах и мыслях. Терзалась! Ждала Павла, может объявится. Все нос воротила от меня.
– Может все таки обвенчаем наших детей? – закричал отец жениха. – Пока они не передумали!
– Вот мы сейчас их об этом спросим! – спохватилась служащая государственного учреждения.
– Хочешь ли ты, мой дорогой, любимый Ванечка, ненаглядный мой, взять в жены кроткую овечку…Марью Петрову? – спросила она, обращаясь к жениху.
– Нет! – прохрипел Иван и оглянулся на родителей, стоявших за его спиной с каменными и красными лицами.
– Хочешь ли ты, Марья Петрова, взять в мужья моего сокола