– Да чего уж тут не понятно. Не дура чай, хоть и древняя. Не продешеви, девчуля! Ой, не продешеви! – смеясь сказала аука. И тут Белке показалось, что не отряд контролирует ситуацию, а аука. Кажется, эта хитрая бестия как очнулась, могла бы запросто воспользоваться своей может и слабой ворожбой, чтобы улизнуть, да осталась. В этот момент аука развернулась и как-то пристально посмотрела в глаза Белке. Аж дрожь взяла. – Ишь, какая прозорливая.
– Ты что, мысли что ли читаешь? – спросила удивленно Белка.
– Вот еще, только этого кошмару мне и не хватало. Чтобы я с ума выжила да руки на себя наложила от того извращенного бреду, что люди мыслями величают? Нет, Свет миловал от сего навыка. Просто умная я. Очень. Вот и читаю вас как открытую книгу. Ну некоторых так точно, – хитро улыбнувшись своей заросшей листвой мордочкой сказала аука.
– Так. Разговорчики! Я все сказала. Двенадцать и один. И ты свободна. Может люди и жадные, а я нет, – высказалась Хмурая.
– Добро. Ты заказала. Я сделаю. Уговор. Действительно, не жадная ты. Да и я такая: раз уж на свою голову стоеросовую пообещала вашим помогать, буду. И еще. Звать меня Злата. Если уж очень сильно буду нужна, в лесу громко позовите. Найду вас. Так. Теперь об оберегах и активном талисмане. Лучше из королевского дуба, вон растет, – указала Злата руковеткой на большое дерево. – Форма на ваше усмотрение. Не меньше двух сантиметров длиной и не тоньше сантиметра.
– Голубой, ты вроде рукастый, настрогай чего, а? – попросила Белка.
– Да легко, – отозвался тот и направился к дубу.
– Злата, ты там обмолвилась о какой-то женщине с уродцем, которая была в теме энергии. Что за она? – спросила Белка.
– А это в уговор не входило, между прочим, – сварливо прохрустела Аука. – Да я добрая. Расскажу. Хотя что там рассказывать-то? Пришла одна тут давеча. Понесла от каких-то водных, не признавалась от каких, но явно от морских. Просила спрятать да воспитать уродца ейного. Ну как уродец? Так-то нормальный человечий детеныш. Но с жабрами. Вот и все его отличие от вашего местного вида. Ну разве что еще чуток зеленоватый. Я ей и сказала, не дури, девка распутная, у людей прячь чадо свое ненаглядное. Что зеленый, так скажи, что больной, слабый. А жабры, ежели их в воду-то не погружать, дык они и зарастут, шрамами останутся. Еще просила его осенить энергией нашей ворожебной. Ну дура-девка окаянная, ну не можем мы живое наделенное разумом энергий-то запитать. Так и не поверила, бестолочь эта. А вот нечего было с водяным-то путаться. Ей чегой-то, сухопутных было мало что ли? Не, я чего, я не жадная, я слов-то правильных ему нашептала, да пустое это, бесперспективное.
Белка