Так тому и быть. Отныне и столько, сколько потребуется, я забочусь только о собственных делах и ни во что не ввязываюсь. Я не могу одновременно быть рыцарем на этой планете и оберегать нашу надежду для других планет. Мой удел – отшельничество.
В городе – даже таком захолустном, как Анкорхед, – ритм жизни чересчур высок. А вот глубинка – иное дело. Я уже чувствую, что время здесь движется по-другому: в ритме жизни пустыни.
Да, я полагаю, что все придет постепенно. Я буду жить вдали от чужих глаз, в уединении. И лишь мои сожаления останутся со мной.
Если бы только существовало место, где можно скрыться и от них.
Часть первая
Оазис
Глава первая
Здесь все отбрасывает две тени.
Так порешили солнца на заре сотворения. Их связывали крепкие братские узы, пока младший не показал племени свое истинное лицо, и это было грехом из грехов. Старший брат попытался убить младшего, как и должно.
Но не преуспел.
Младший – пылающий, кровавый – преследовал старшего по небесному своду. Коварное древнее светило укрылось за холмами, но не суждено ему было найти покой во веки вечные. Ибо младший явил миру лишь свое лицо. А старший явил свою несостоятельность.
И тому были свидетели – на горе себе.
Первые песчаные люди застали битву в небе. Покрытые позором солнца обратили свой гнев на невольных зрителей. Взгляд с небес прожигал смертных, срывая плоть и обнажая тайны души. Песчаные люди видели свои тени на песках Татуина и прислушивались. Младший призывал нападать. Старший повелевал прятаться. То были устремления проклятых.
И песчаные люди отныне были прокляты. Двойная тень святотатства и позора неотступно следовала за ними. Они прятали свои лица. Сражались. Устраивали набеги. Бежали сами.
Песчаный народ предпочитал нападать ночью, когда ни один из небесных братьев не мог им наушничать. Но только не А’Ярк, чье племя всегда охотилось на рассвете. В такое время шепот теней тише – но поселенцы, осквернившие землю, отчетливо видят свою погибель. И это крайне важно: старший брат потерпел неудачу, пытаясь убить младшего. А песчаный народ не потерпит неудачи – как не терпел и раньше, – убивая поселенцев. Солнцу будет преподан наглядный урок, оно научится…
Пора.
– Тускены!
Резкий бросок в сторону старого фермера, криком предупредившего своих. Металлический гадерффай, дробя кость, вгрызается в выбритый подбородок. Жертва повержена на землю, но все еще не сдается, пытаясь сквозь кашель повторить свой вопль:
– Тускены!
Много лет назад этим именем другие поселенцы нарекли песчаных людей, разоривших форт Тускен. Новое слово легко прижилось в языке коренных жителей: еще одно доказательство, что у нахлебников нет ничего такого, что песчаный народ не смог бы у них отнять. Но слышать гордое имя из уст мерзких тварей было отвратительно