Вдумайтесь! За год человечество производит миллиарды тонн мусора, неимоверным образом растёт площадь этих свалок. Таким темпом мы скоро сами окажемся на свалке, на свалке истории, человечество вымрет, а на замену нам придут те, кто сможет жить в этих условиях, те, кого мы так усиленно создаём.
Да, к несчастью, много уже потеряно, но многое ещё можно спасти, если начать.
Сдав ЕГЭ, я кое-как протиснулся по баллам на бюджет, снял с другом однушку на самой окраине города. Москва сразу удивила меня своей энергетикой и скоростью. Я понимал, конечно, что мегаполис живёт на скоростях, несоизмеримых с провинцией, но чтоб настолько!
Такое ощущение, что энергия, которая аккумулируется внутри этого огромного города, не выходит за пределы МКАДа, что-то удерживает её в этом котле и чем ближе к центру, тем мощней поток этой энергии. Внутри Транспортного кольца её больше, чем внутри МКАДа, а внутри Садового больше, чем внутри Транспортного. В итоге формируется энергетическая Вавилонская башня, то есть чем ближе к центру, тем выше энергетический столб.
Эти энергетические столбы формируют люди, чем больше людей, тем больше энергии, энергетические столбы есть в любом месте, где есть люди, эти столбы обладают мощной силой притяжения, соответственно, чем выше столб, тем выше сила притяжения. Чем крупнее город, тем больше сила его притяжения, поэтому из деревень и посёлков люди переезжают в города, что неподалёку, а из этих городов уже в мегаполисы. Небольшие города и посёлки пустеют, а мегаполисы всё жиреют и жиреют.
Но меня, человека провинциального и любящего покой, эта энергия поначалу не притягивала а, наоборот, отталкивала, мне было максимально некомфортно в этом городе. Выходя на улицу погулять, у меня от шума машин и бесконечного потока людей начинала болеть голова, через 10 минут после таких прогулок она была готова взорваться от напряжения, мне хотелось быстрей дойти до квартиры и запереться там от этой чуждой для меня энергии. Я чувствовал себя дедушкой, которому ничего, кроме тишины и покоя, не нужно. И Москва, чувствуя мою с ней противоположность, будто хотела выплюнуть меня обратно в своё Иваново.
Но месяц за месяцем она приручила меня, и я полюбил этот город, его скорость, его громкость, его величие. И к концу второго курса любовь к природе была вытеснена из моей души страстью к городу окончательно.
Одновременно с тем перспектива стать природозащитником мне перестала нравиться, я решил, что в ней мало жизненного драйва. Всё, что я слушал, читал, записывал, стало таким скучным и неинтересным, что на лекции я стал ходить через раз, а иногда и вовсе по полнедели мог не появляться в университете. Хотя прежде считал