Сменив множество рабочих мест, вдоволь поколесив по стране и по Европе, я вернулся домой. Сюда. К ставшему родным цирку.
Меня тянет сюда, словно магнитом, хотя по всей логике мира я должен и порога не переступать. Но каждый раз я терпеливо дожидаюсь лишь одного момента.
Когда на скользкой, накренившейся трапеции, под купол цирка поднимается молодая гимнастка.
Рабочие окраины маленького города
– Пива нет, – сообщила равнодушная продавщица.
– Давайте вермут. И два стаканчика, – Серый вынул деньги – И пачку сигарет.
Выбравшись из толпы страждущих, забивших магазин в честь выходных, мы отправились к старому кафе «Троянда», расположенному в глубине квартала.
Здесь, в тени кустов, на ступеньках некогда модного и молодёжного заведения, мы разлили хмельное по стаканчикам.
– За всё хорошее, – произнес Серый тост, и мы сдвинули посудины.
Вокруг было темно и пусто. В сером небе выделялись лишь трубы заброшенной «Ленинской краски», да ярко горели в домах позади кафе окна, напоминающие нам о неизбежности возврата к домашним очагам.
– Надоело мне всё, – признался я Серому, разливая вермут – Уеду от вас
– Куда? – испугался мой друг – Тебе что, тут плохо?
– Очень. Надоело топтаться на месте
– От добра добра не ищут, – резонно заметил Серый – И хорошо только там, где нас нет
Мы выпили по второй, но мир по-прежнему оставался серым и убогим. Из октрытых окон соседних домов прилетали с горячим ветром обрывки ссор и детских криков. Вокруг «Троянды» царила заброшенная пустота – заброшенный магазин, заброшенный ларёк, и повсюду мусор вперемешку со стеклом битых бутылок.
Местные жители предпочитают отовариваться в «центре» – каких-нибудь пятнадцать минут ходьбы, и множество супермаркетов, магазинов и магазинчиков. Пятнадцать минут ходьбы, от квартала номер пятнадцать до центра, но разница в несколько десятков лет.
Здесь, на рабочих окраинах маленького города, нет ни приличного уличного освещения, ни спокойной жизни. И только для нас здесь удобные места, везде – поскольку наша доблестная полиция сюда старается не заглядывать.
– Я не вижу у нас никаких перспектив, – честно ответил я Серому – Ни вверх, ни вниз. И следует двигаться в сторону другой пристани
– Какой?
– Какой угодно, но только другой. На-до-ело, – и я осушил свою посудину до дна.
За прошедшие шесть лет работы я получил ровным счётом ничего. Номинальная зарплата, обещания белых воротничков о «светлом будущем» и регулярные обсчёты со штрафами за любую оплошность. И, разумеется, идеальные условия работы – зимой в цеху холоднее, чем на улице, а летом в разы жарче.
– И куда собираешься? – мы выпили по третьей, и мир стал плоским и заиграл специфическими красками – Есть ли надежное место?
– Ничего