– Аня себя убила, – тоном равнодушного судмедэксперта сказала Лиза. – Я решила узнать, зачем девятнадцатилетняя девушка задушила себя простыней. В версию о том, что она окончательно свихнулась, я не верила. Все началось с этой дурацкой картины. А я ее даже ни разу не видела.
– Охранник нашел тебя, бьющейся в истерике на полу перед той, так называемой дурацкой картиной. Что конкретно тебя испугало?
– Не что, а кто.
После этих слов Рита оторвалась от записей и взглянула на пациентку. Женщина невольно вздрогнула: лицо девушки искажала какая-то странная, с оттенком маниакальности, ехидная усмешка.
– Почему он тебя пугает? – настойчиво спросила Рита, хотя заранее знала ответ. Она слышала его уже много раз. Они часто это обсуждали. Но ей нужны были подробности, чтобы сопоставить выдаваемые Лизой раз за разом детали – будут ли они совпадать, или окажутся абсолютно разными. В голосе врача-психотерапевта впервые за продолжительное время появился оттенок неуверенности – слишком уж большой дискомфорт вызывала застывшая улыбка Лизы и ее ставшие безумными глаза. Наверное, только теперь Рита поняла, что общается с душевнобольным человеком, а не со слишком впечатлительным ребенком, который переживает смерть подруги.
– Потому что он хочется меня съесть. Элим хочет. Он мне представился именем Элим, – пояснила Лиза.
Рита откинулась на спинку стула. Она пристально смотрела на худенькую девушку, закутанную в грязноватый мятый халат, и видела в ней озлобленное и измученное болезнью существо, которое никак не хочет выздоравливать.
– Интересно. Имя ты мне еще ни разу не называла. Зачем он мучает тебя, Елизавета? – сквозящий в голосе скепсис относился теперь не к предполагаемому ответу пациентке, а к ней лично, к ее помешавшемуся рассудку, который не способен здраво мыслить. Рита точно знала, что Лиза не сможет ответить так, как ответил бы нормальный человек. Все сказанное ею с этой минуты считалось ересью.
Девушка приблизилась ближе к столу и прошептала:
– Он хочет свободы.
– Свободы? По-твоему, он заперт в картине?
– Пока там…
– Почему «пока»? Куда он попадет потом?
Лиза молча дотронулась указательным пальцем до своего лба и снова неприятно улыбнулась.
Прошло два выходных дня, в которые Рита ездила к матери. В этот раз удалось вполне нормально погостить. Мама не одолевала разговорами про необходимость замужества, Рита не жаловалась на работу и осточертевшую съемную квартиру. Выходные прошли спокойно и тихо. Они готовили кексы, пили чай, пока за окном моросил мартовский снег, и смотрели