– Я люблю тебя.
– И я тебя.
Светлана отключилась. Дочка – самое дорогое, что у нее есть. И пока ей всего лишь десять лет, о ней нужно заботиться со всей возможной любовью, до того момента, как она не повзрослеет и не улетит в обманчивый новый мир взрослых и их проблем с каким-нибудь отбросом общества, вроде старшеклассников, которые вечно дразнят ее подругу – беспомощную и забитую Нюту. Она, Светлана, предупредила учительницу Ани, что, если ее дочь хоть кто-нибудь обидит, то вся вина падет на нее, Елену Тибаеву. На взгляд Лисичкиной, та была далеко не из самых приятных женщин, да и в преподавательских способностях Елены она сильно сомневалась, однако, Аню в школе никто не обижал.
Светлана достала из сумки свой обед и начала не спеша есть холодные овощи, теперь больше похожие на застывшее желе, смотря в окно на свою любимую погоду и размышляя о том, что на этот раз предвещает разыгравшаяся гроза.
– Паша. Паша! Уткин, черт бы тебя побрал!
Он вздрогнул, услышав резкие звуки металлического голоса, прорезающие сложившуюся вокруг него подозрительную тишину, и понял, что заснул прямо на своем рабочем месте.
– Я, меня, простите, не хотел, не специально, больше не…
– Соберись и допиши уже свою статью, наконец, щенок ты писклявый. – Начальник пренебрежительно посмотрел на Павла Уткина и чуть не сплюнул на пол от досады, но каким-то чудом сдержался и вынужденно проглотил слюну, поморщившись и отвернувшись.
В окне бушевала гроза, деревья беспомощно шелестели опадающей листвой и клонились к земле, в открытое окно задувал ветер, и оттого дверь за начальником редакции закрылась с еще более громким стуком, чем предполагалось. Уткин со вздохом уронил голову на руки и почему-то разозлился. Да, с какой стати этот старый мужлан орет на него и требует писать какую-то статью, которую все равно никто и никогда не прочитает? От несправедливости Павлу захотелось написать лучший отчет о прошедшей в Ярославле акции против курения, но проблема была в том, что он совершенно не обладал писательскими навыками. Он сам не понимал, как все еще работал в этой жалкой газетенке, но всеми силами держался за место, считая себя достойным лучшего – мания величия не позволяла ему быть о себе плохого мнения. Павлу всегда хотелось доказать свое превосходство, поэтому он брался за любую работу, но выполнял ее даже хуже, чем просто посредственно. Хотя в эффективности своего труда он всегда склонен был обвинять низкую зарплату.
Встав со стула, Уткин пошел к кулеру, небрежно схватив со стола смятый пластиковый стаканчик с отпечатками его пальцев, налил туда холодной воды до краев, но, возвращаясь к рабочему месту, запнулся о ножку стола и, пытаясь удержать равновесие, вылил на себя всю воду, попутно зацепившись ремнем за находившуюся рядом дверную ручку. На груди расплывалось холодное мокрое пятно, ушибленная рука сжимала уже пустой пластиковый