Бабушка всю жизнь говорила мне: «Ты знаешь, я деда как бы и не любила, я все равно помнила и любила того единственного человека». А дед происходил из старой московской семьи, у них был свой дом. Вся его семья жила в Рублеве. Он привез мою бабушку с Наташенькой в Москву, где через год родилась моя мама Людмила.
Когда маму привезли из роддома, тете Наташе было пять лет. Бабушка мне рассказывала, что она Наташеньке сшила фартучек, там у нее лежали семечки, и вот Наташа подошла к Люсе и говорит: «Какая хорошая девочка! Хочешь семечку?» Взрослые не успели ничего сказать, как она уже засунула ее в рот новорожденной. Маму перевернули ногами кверху, вынули эту семечку, еще чуть-чуть – и она бы подавилась.
Мама родила меня в 19 лет. По рассказам мамы и бабушки Любы, выйдя замуж за моего отца Валеру, она из Москвы переехала жить к нему в подмосковный город Королев. Они жили в очень старом доме, где была еще печка-буржуйка. Мама моего отца, бабушка Лида (мы звали ее Балидой), выделила им комнату на чердаке – так сказать, апартаменты для молодоженов. А в феврале 1964 года в родильном доме поселка Болшево по соседству с городом Королевом появилась на свет я. Был уже конец зимы, но морозы стояли еще сильные. Мама вспоминает: «Вроде печку топим, в комнате жара невероятная, я тебя раздеваю, всю раскутываю из пеленок, ты лежишь у меня голенькая, потом к вечеру печку гасим, я тебя закутываю и одеялом сверху накрываю. Ты просыпаешься утром: нос холодный, руки, ноги ледяные. За ночь комната сильно остывала, так ты и простыла».
В две недели от роду я получила двустороннее крупозное воспаление легких и вместе с мамой попала в больницу для грудничков. Мне полностью делали переливание донорской крови. Мама говорит, что я тогда совсем ничего не ела, отказывалась брать грудь. Мама сцеживала молоко, и его мне через пипетку вливали в нос – других способов покормить ребенка просто не было. Уколов делали столько, что места живого не было, даже в голову ставили уколы. Когда наступил переломный момент и снизилась температура, врач сказал: «Я вам честно скажу, был бы мальчик – не выжил бы, парни более хилые в грудничковом возрасте. А эта держится за жизнь – будь здоров! И так орет, что певицей, наверное, будет».
Мои родители вместе прожили недолго, и, когда мне было 2 годика, они расстались. Я, конечно же, осталась с мамой, и мы переехали обратно в Москву. Так мама в 21 год осталась одна с двухлетней дочерью на руках.
По приезде бабушка предложила маме: «Людмила, давай я заберу Наташку, потому что она маленькая, требует много внимания, а тебе надо личную жизнь строить». Мама сначала ни в какую не хотела меня отдавать, но бабушка все же настояла.
Так я уехала с ней в Будапешт. Бабуля сразу стала для меня мамой, а дедушка – папой. Все время, проведенное в Будапеште, я их так и называла. Они меня звали «доченька