Удивленный хозяин отправился на кухню, не прокомментировав просьбу. Вернувшись в комнату с заварным чайником и чашками, он застал Романова, погрузившегося в глубокие раздумья.
– Что там у тебя с Соловьевым? – поинтересовался гость, подняв глаза на Ксенофонтова.
– Ничего. Все, как и прежде. Я ничего о нем не знаю. Отказался от предложенной культурной программы. Периодически звонит утром и вечером. В одном из разговоров сообщил, что помогает в ремонте квартиры знакомым и через неделю собирается домой – готовиться к школе.
– Домой, домой, – задумчиво повторил Романов и неожиданно решившись, предложил:
– Петр Петрович, я настоятельно прошу тебя перейти на работу в Общий отдел Обкома. Должность подберем, но основная задача будет – выполнять мои ОСОБЫЕ поручения. Спокойной и безопасной работы не обещаю. Мне крайне нужны люди, которым могу полностью доверять. Тебя я давно знаю и предполагаю, что ты не способен на предательство. В настоящее время я не вижу возле себя людей, на которых могу положиться.
Отхлебнул чая, не отрывая взгляда от лица Ксенофонтова. Тот в задумчивости поднялся, отошел к окну и закурил. Пауза затягивалась. Наконец, хозяин повернулся к собеседнику и заговорил:
– Спасибо за лестные слова. Меня не пугает напряженная работа или опасность, о которой вы упоминаете.
Прервался, затянувшись Родопи и продолжил:
– Но у меня есть обязательства перед Комитетом. Думаю, там не будут препятствовать смене места работы. Наоборот, заинтересуются. Обком – это другой уровень. Наверняка даже моего куратора сменят. Хотя официально запрещено разрабатывать людей вашего уровня, но в Центре не всегда соблюдают эти правила и готовы неофициально сунуть нос в подробности личной жизни и деятельности лиц, относящихся к особой номенклатуре.
Ксенофонтов снова отвлекся на сигарету, собираясь с мыслями. Решившись, заявил:
– Мне нужно знать, ради чего мне на склоне лет менять спокойную должность юридического консультанта на беспокойную работу вашего помощника.
Виновато улыбнулся, показывая, что думает иначе.
– Я должен быть уверен, что поступаю правильно, обманывая Комитет, – уверенно завершил.
Романов задумался: «Ксенофонтов полностью прав, требуя откровенности». Это было понятно с самого начала. Помощники такого уровня должны быть в курсе всего или почти всего, что известно ему. Зная взгляды старого знакомого и его мировоззрение, Григорий Васильевич был уверен, что тот с полной отдачей будет выполнять свои задачи. Советы опытного оперативника тоже не будут лишними. Единственное, что его смущало: «Поверит ли тот информации Соловьева? А если поверит – не захочет ли решить проблемы радикальным способом?» Вдруг уверовав в порядочность своего прямого начальника