Апрельский полдень.
Бабочка сочувствует
Тающим сугробам.
Чашка чайная пуста.
К ценителю одиночества
Воспоминания пришли.
Сирени голый куст
Тревожит песней соловей.
Торопит: расцветай!
В пруду воды – чуть-чуть.
Но даже там увидишь
Сливы лепестки.
Старые очки,
Вы много повидали
И помогли увидеть.
«Вышел из ворот…»
М. Козакову
Вышел из ворот,
Оставил их и двинулся
В свой долгий, долгий путь.
Сумерки в саду.
У забора прошуршал
Добродушный ёж.
Ночью в городе
Запах скошенной травы
Обсуждают сверчки.
Желтеют листья слив.
В саду замирающем
Цветёт топинамбур.
День рожденья мамы.
Открытку приготовил.
Не дожила денёк.
Новый год с отцом —
Весёлый праздник надежд.
Беспомощен совсем.
В июньской синеве
Чайка кружит над садом.
Ирисы цветут.
Августовский зной.
Кабачковые кусты
Полегли от жажды.
Прохлада сгинула.
И днём жара, и ночью
Пытает тело.
Собираюсь в гости.
Последний день декабря
В хлопотах, как год.
Раскричались галки.
Ветер не угомонился —
К ночи быть дождю.
Заросший сад.
Собираю старику
Ягоду клубнику.
Февральская ночь.
Ветреные прихоти
Ей всегда к лицу.
Весна бушует.
Скрипит кормушкой старой
Апрельский ветер.
Мой старый балкон
Загрустил вновь надолго.
Ясень отцвёл.
«Нам дарована…»
…Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.
Нам дарована
Духовность многоликая
С привкусом греха.
«Награда странная…»
Высокое косноязычье
Тебе даруется, поэт.
Награда странная
Даётся некоторым
Как наказанье.
Иван-чай цветёт
Розовым райским облаком.
Рядом – кладбище.
Середина лета.
Дверь на балкон открыта.
Чай зелен, но ядрён.
В саду соседнем
Женщина рыдает горько:
Собака умерла.
Январский полдень.
Все птицы солируют
В солнечном хоре.
«Господствуют, увы…»
Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь по концам креста.
Господствуют, увы,
Совсем другие руки.
Без чистоты