– Больше никого в помещении нет, – бойко отрапортовал один из солдат.
– Все осмотрели? – не оборачиваясь, бросил через плечо офицер.
– Так точно! Никто не присутствует!
– А этот? – сверлящий, злой взгляд офицера задержался на Барге. – Почему посторонние в служебном помещении? Да еще в такое время?
– Он… э… это… промямлил Кац, побелев как мел. С тоской Зина подумала о том, что старый врач до смерти боится НКВДшника и не может это скрыть.
– Он не посторонний, – тяжело вздохнув, она выступила вперед и потупила глаза. – Это…
– Я ее жених, – вдруг поднялся с места Барг, – ужин принес. Это запрещено законом, принести ужин любимой женщине, которая находится на ночном дежурстве?
– Это так? – Офицер обернулся к Кацу.
– Да-да, конечно… – с облегчением выдохнул тот.
– Ясно. Уходите. В помещении должны остаться только работники. Быстро покинуть территорию! – отчеканил НКВДшник.
– Ухожу-ухожу, – засуетился Барг.
Пытаясь поддержать роль, отведенную ей, Крестовская бросилась Виктору на шею и… неожиданно для себя поцеловала его в губы. К ее огромному удивлению, Барг ответил. Губы его были горячими и податливыми.
Когда за ним захлопнулась дверь, НКВДшник с мертвым лицом обернулся к Кацу:
– Вход запереть. Никого не пускать.
– Но в любой момент могут привезти какое-нибудь тело… – залепетал тот.
– Запереть. Молчать! – Офицер обернулся к солдату: – Стать на входе!
Солдат бросился выполнять.
– Можно узнать, что происходит? – Зина выступила вперед, намеренно стараясь принять удар на себя.
– Городское управление НКВД, 1 отдел. Капитан Асмолов, – наконец НКВДшник повернулся к ней и уставился в глаза. Но это ничего не изменило – голос его оставался таким же мертвым и чеканным. – Сейчас, по нашему требованию, в обстановке повышенной секретности вы проведете вскрытие. Оформлять труп документально не нужно.
– Кто должен проводить вскрытие? – вскинулся Кац.
– Оба. Нам нужны самые точные и подробные результаты, какие только можно получить без проведения лабораторных анализов и исследований.
– Но поймите, это же не всегда возможно… – начал было Борис Рафаилович.
– Значит вы сделаете невозможное, – отрезал Асмолов. – Именно поэтому мы вас сюда и привезли. Но до вскрытия вы подпишете вот это. Все четверо, – кивнул он в сторону санитаров.
Он раздал всем бумаги с гербовой печатью. Это был документ о неразглашении – вверху крупными буквами значилось: «Совершенно секретно».
– А что будет, если мы разгласим? – нервно хмыкнул санитар-студент.
– Расстрел, – спокойно ответил Асмолов и посмотрел на него стеклянными глазами.
Санитар закашлялся и застыл.
Тем временем офицер собрал