Валерка уклончиво пожал плечами:
– Я за команду «Спартак» болею, знаешь же.
– Смешно было бы отрицать заслуги Лобановского.
– Зачем отрицать, не люблю я его, и все. Вот Константин Бесков, это тренер от бога, или Юрий Семин.
– А Олег Блохин, нападающий, это суперкласс, скажешь, нет? – подзадоривал друга Юрий, зная заранее все его ответы.
– Федор Черенков выше его на голову. Он виртуоз на поле, гроссмейстер мяча, а твой Блохин – робот, костолом, как и его тренер, – завелся Валерка, продолжая:
– Наши и в хоккей лучшие. Шадрин-Шалимов-Якушев, и вратарь Виктор Зингер – вот это действительно суперкласс!
– Хорошо. Насчет «Динамо» я согласен. А вот Михайлов-Петров-Харламов, и вратарь Владислав Третьяк – они точно лучшие!
– «Спартак» выше по таблице, чем «ЦСКА», – упорствовал Валерка, весь раскрасневшийся в борьбе за престиж своего клуба. – «Спартак» – чемпион! Да пошел ты в баню, – рассердился он не на шутку, исчерпав все свои доводы. – Тоже мне, знаток нашелся.
– Ладно, сдаюсь, твоя взяла. Я сам с детства за «Спартак» болею.
– То-то же. Побежали, автобус наш идет! – и Валерий помчался, как истинный спортсмен, к остановке, да так быстро, что Юрий еле поспевал следом за ним.
Они вскочили в автобус, двери захлопнулись, и друзья поехали к месту назначения, продолжая свои бесконечные разговоры и споры обо всем сразу. На то они и друзья-приятели, которым есть о чем поговорить на досуге…
На следующий день Юрий встретился с Людмилой в их любимом сквере. Сидя на лавочке, он поведал ей о своей новой работе, о намечающейся скоро поездке за границу. Он чувствовал себя неловко, она тоже как-то отстраненно смотрела на него, понимая, что в их отношениях что-то разладилось. Словно между ними пробежала черная кошка.
– Наконец-то сбудется твоя мечта, не зря ты учил иностранный язык, теперь он пригодится, – и вновь ее обворожительная улыбка взволновала Юрия, как и прежде. Он тут же забыл обо всем на свете.
– А знаешь, я хочу развестись с Вадимом. Детей у нас нет. Ты не смотри, что он вежливый, внимательный такой весь из себя. Он мстительный, коварный, ревнивец. Я его боюсь. – Людмила помолчала, внимательно разглядывая Юрия, словно изучая его. Он был весь внимание.
– У меня мама умерла два года назад, оставила мне однушку в Сокольниках. Я ее сдаю пока своим знакомым. Разведусь. Перееду к себе, там же и мастерская будет. Работать в кино я больше не хочу. Уволюсь. Хочешь, Юрочка, вместе будем жить? Картины, пейзажи писать разные…
– А что, предложение заманчивое. Я тоже замучался со своей семейкой. Одна теща чего стоит, – загорелся ее идеей Юрий. – Надо подумать.
– Подумай, только не долго, а то я другого найду, – заулыбалась красавица, – от желающих отбоя нет. Да шучу я, не хмурься.
Они помолчали, держась за руки, глаза в глаза.
– Муж в командировке. Будет только завтра к вечеру, – сообщила ему Людмила с намеком, после чего они поднялись с лавки, и ноги сами