Потом, многие годы спустя, я узнала, как жестоко наказывал его отец – по любому поводу и без повода, как держал семилетнего на одной руке за шкирку на весу – над пропастью – на этом балконе и рычал: «Выброшу!»
Иду по следу. По следу кого? Преступника? Я знаю, где он. Он в местах, на самом деле, весьма отдаленных, вопреки поговорке – в местах лишения свободы. Я иду по следу желания совершить преступление. Это невидимый зверь, и он на свободе.
Дрессура
В детстве я мечтала стать дрессировщицей тигров. Одной из любимых книг была книга «Браво, Аракс!». Там, правда, были львы, и они мне тоже нравились, конечно, но тигры казались… более хитрыми, что ли. Благородство львов не подлежало сомнению. Найти с ними общий язык не составляло труда, при понимании того, что и львы разные бывают – свидетельства дрессировщицы Бугримовой не оставляли в этом сомнений. И всё же тигры, как самый яркий и непредсказуемый противник, были притягательнее.
Еще очень нравились гепарды – самые быстроногие животные в мире, что тоже не подлежало сомнению: так было написано в детской энциклопедии. Вера в печатное слово была священной – она была формой религиозного чувства и подменяла собой потребность в догматах. СССР – самая читающая страна в мире. Гепард – самое быстроногое животное.
Но в гепардах чаровало не только их чемпионство. Нравилась аномалия, гибридность: большие кошки с собачьими ногами. Эти собачьи ноги умиляли и притягивали: я мечтала о собаке, о большой собаке, а дома разрешалась только кошка. У гепардов невтягивающиеся когти, они не могут лазать по деревьям. Зато как бегают! И всё же кошка с собачьими ногами – это так трогательно! Вот кто у нее рождается – котенок или щенок? Я сама чувствовала себя иногда детенышем гепарда.
Но я была человеческим детенышем. И тоже уходила из дома – за своими мечтами. Я запомнила, что это наказуемо, что – нельзя. И когда стала постарше, легко, хотя и частично, обходила этот запрет: уходила далеко, но всегда возвращалась к назначенному часу. Я возвращалась. Мне и в голову не приходило уйти совсем, выйти за…
…Мне стыдно, но не помочь – еще более постыдно – это беспокоит сегодняшняя мысль среди воспоминаний о детстве; мучает, ноет, и я свыкаюсь с тем, что имею к этому человеку какое-то отношение, и не какое-то, а самое прямое…
Меня вполне устраивал тот мир, в котором я жила, за исключением вставаний по утрам. Наоборот, я предпочла бы вообще никуда не ходить – дома играть и читать. Играла чаще всего в школу; любимыми игрушками были звери: они были плохими учениками, а куклы – хорошими. Но любила я больше зверей.
За невозможностью ласкать и дрессировать живых я любила игрушки и фотографии. Вот они, эти фотографии… и я в комнате с фотографиями зверей и моей фотографией.
«Это было в Краснодоне…»
Городок неподалеку от Луганска занимал и удерживал второе место в Союзе – после Москвы – по уровню преступности. Родина моего «героя».