А ведь панели здесь вряд ли толстые, и если приложить ухо… Ох, и о чем ты только думаешь, Роксана? Совсем алкоголь ударил в голову? Надо как можно скорее бежать отсюда. И из кабинета, и из этого дома. Кто знает, какие дела связывают торговца редкостями и беглого контрабандиста. Одно ясно точно – если меня заметят, ничем хорошим это не закончится.
Но с другой стороны… Получается, что Вандебор связан с той бандой, что охотилась на Рея, и, возможно, замешан в похищении девиц. И будет просто величайшей ошибкой упустить возможность и не узнать, что замышляет неприятель.
Я колебалась с минуту. Чувство самосохранения велело бежать, но чувство долга, накрепко засевшее внутри, заставило остаться. Прокрасться на цыпочках к панели, на которой плясали тонкие длинношеие цапли, и прильнуть ухом к гладкой поверхности.
Слышимость была, конечно, не идеальной, но слова все же можно было разобрать. А еще я с ужасом поняла, что в тайном помещении находятся отнюдь не два человека. Голосов было как минимум три. И один из них, с низкими шипящими нотками, неизбежно наводил на мысль о Хамелеонах.
Святая Мать Прародительница, во что же я вляпалась?!
– Надо найти второй исссточник. Первый почти исссяк. Слишком мало энергии. – От голоса говорившего по спине полз холодок, но я лишь сильнее прижалась ухом к панели, стараясь не упустить ни единого слова.
– Уважаемый, а вы уверены, что этот второй источник вообще существует? – Голос Вандебора звучал чуть насмешливо, и тому, кого я мысленно окрестила Хамелеоном, это не понравилось.
– Конешшшно уверен! За кого вы меня держите? Я чувствую его эманации.
– Чувствуете, но определить, где находится, не можете? – продолжал насмехаться Амаль, и ответом на то было гневное шипение.
– Господин Вандебор прав, – неожиданно вмешался Бруммель. Голос его, и без того сиплый, – видимо, несколько лет каторги не прошли даром, – и вовсе грозил скатиться в надрывный кашель. – Мы не можем искать источник вслепую, тем более что люди не способны чувствовать эти, как вы говорите, эманации.
– Я пришлю ещщще следопытов. Дайте немного времени. Пропускная способность портала слишшшком низкая. А новые стабилизировать не выходит, будь он неладен, этот ваш ученый!
От упоминания Аларика сердце болезненно сжалось. Ладони вспотели, и я вытерла их о подол юбки.
– Так и не раскололся? – почти равнодушно поинтересовался Вандебор.
– Рассскололся. Но несет такую чушь, что мы не можем ничего понять. То ли он безумец, то ли совершеннейший гений! – зло выплюнул Хамелеон.
– Так, может, мы испробуем свои методы? – нехорошо усмехнулся Бруммель и все-таки закашлялся, отчего я внутренне позлорадствовала.
– Сссами разберемся! – оскорбленно выплюнул эвриец и замолк.
– Как будет угодно, эр Тануш. – Бруммель унял кашель, но голос его все одно оставался сиплым. – Так что прикажете делать,