– Мы росли совсем иначе, и это не наша вина. – Я вздыхаю. – Нам сложно доверять людям.
Эми смотрит, как мать натирает детей кремом от загара.
– Да, – откликается она, – ты прав. Насчет дерьмового детства и всего прочего.
Беру ее за руку, и мы вместе наблюдаем, как отец взывает к рассудительности своего безрассудного четырехлетнего сына, убеждая его, что если он выпьет еще стакан лимонада, то в животе не останется места для хот-догов. Подходит мать, обнимает малыша и спрашивает: «Солнышко, скажи, чего ты хочешь?», тот орет: «Лимонад!» Отец хмурится и заявляет, что мать портит ребенка, а она отвечает, что детей надо слушать и уважать их желания. Прямо как в телике.
Эми кладет мне руку на плечо.
– Ты мне нравишься.
– Больше не злишься?
– Нет. Я ведь такая же. Порой даже не верится, насколько мы похожи.
Я коченею.
– Ты тоже лазила в мой телефон?
Кейденс? Бенджи? Пич? Бек? Кружка с мочой?
Эми хохочет:
– Нет, но если оставишь без присмотра, непременно загляну. Доверяй, но проверяй, как говорится.
Киваю.
– Не хочу быть похожим на того папашу. Надеюсь, мы не станем такими, как они.
Эми сжимает мою руку.
– Никогда.
Я на седьмом небе. Такое единение – лучшее, что может быть на свете. Лучше секса. Лучше красного кабриолета. Лучше первого признания в любви.
– Точно? – спрашиваю.
– Точно, – кивает.
Все-таки я здорово придумал с поездкой. Берем еще по коктейлю в дорогу и запрыгиваем в машину. Мир перестает существовать, как после ядерной катастрофы, мы – единственные выжившие. Никогда не стоит торопиться с самоубийством: всегда есть шанс, что жизнь круто изменится, и вы вдруг обнаружите рядом с собой кого-то упоительно чудесного. Эми хохочет над моими шутками так, что лимонад вытекает у нее из уголков рта. Мы находим тихое местечко, и я удовлетворяю ее языком, а когда отрываюсь, ее сок стекает у меня с губ. Думаете, вы умеете отдыхать? Как бы не так! А я умею. Заслужил. Моя девушка застукала меня, когда я копался у нее в телефоне, и все равно с радостью раздвигает ноги.
Когда мы подъезжаем к отелю, она пищит от восторга.
Мы выходим на террасу нашего номера, и я сам еле удерживаюсь, чтобы не запищать. Конечно, я знал, что мы будем рядом, но не думал, что настолько. Дом Сэлинджеров, сияющий, подсвеченный иллюминацией, полный народу, лежит перед нами как на ладони. Интересно, нашли они мою кружку?
– Знаешь их? – спрашивает Эми.
– Это дом Сэлинджеров.
Рассказываю про порочную дружбу Пич, закономерно закончившуюся самоубийством. Эми обнимает меня – и если б мы были в мультике, моя рука дотянулась бы, как резиновая, до пляжа, до дома, вверх по скрипучим ступеням, в спальню, к кружке с мочой, схватила бы ее и вернулась обратно. И тогда счастье мое было бы полным.
4
На следующее утро мы отправились на пляж с полотенцами от Ральфа Лорена под мышкой. Устроились неподалеку от Сэлинджеров. Я решил рискнуть: попрошу