– Дедушка, он что, был великий абрек? – спрашиваю я.
– Ты про кого? – оборачивает дедушка ко мне свое горбоносое, немного свирепое лицо.
– Да про Аслана, про кого еще, – говорю я.
– Какой он к черту абрек. Он был хороший хозяин, а не какой-то там абрек.
И снова затюкал топориком. Опять какая-то ерунда получается. По-дедушкиному выходит, что абрек, то есть герой и мститель, хуже какого-то хозяйчика.
– Да ты сам видел когда-нибудь абреков?! – кричу я ему.
С дедушкой я говорю почти как с равным, словно чувствую, что мы с ним на одинаковом расстоянии от середины жизни, хотя и по разные стороны от нее…
– Чтоб ты столько коз имел, сколько добра они у меня пережрали, – отвечает дедушка, не отрываясь от своего дела.
– Да на черта мне твои козы! – злюсь я. – Ты лучше скажи, за что ты не любишь абреков?
– А почему они у меня сарай сожгли?
– Какой такой сарай?
– Обыкновенный, табачный…
– Да ты расскажи по порядку…
– А что рассказывать? Нагрянуло шесть человек. Три дня их кормили, поили. Прятались они в табачном сарае. А на четвертую ночь ушли и сарай сожгли.
– А может, они от карателей следы заметали, – говорю я.
– Да они сами хуже всяких карателей, – отвечает дедушка и сплевывает, – из-за них нас чуть не выслали…
– Почему? – спешу я спросить, чтобы он не останавливался.
– Потому что старшина на сходке в Джгердах объявил, что мы прячем абреков и нас надо выслать, чтобы абрекам негде было прятаться…
– А почему он сказал, что вы прячете абреков?
– Потому что мы их в самом деле прятали, – отвечает дедушка просто.
– Ну а дальше, дедушка?
– На этой самой сходке была моя мама, но старшина ее не заметил, потому что она подъехала позже. Как только он сказал такое, моя мама, расталкивая сходку, подъехала к нему и давай давить его лошадью и лупцевать камчой, да еще приговаривая: «А ты видел, как мой сын прячет абреков? А ты видел?!»
Трое мужчин еле-еле ее остановили, отчаянная была моя мама.
– Но, дедушка, ты ведь сам сказал, что вы прятали абреков?
– Мало что прятали… Все знали, что прячем. А почему? Потому что живем на самом отшибе. Вот они к нам и приходили. А по нашим обычаям нельзя не впустить человека, если он просится к тебе в дом. А не впустишь, будет еще хуже – или тебя пристрелит, или скотину уведет. Так что выходит – лучше абрека впускать в дом, чем не впускать.
– Дедушка, – прерываю я его, – а как старшина узнал, что у вас бывают абреки?
– Все знали. Да разве такое скроешь? Но одно дело знать, а другое дело об этом на сходке говорить. Это, по-нашему, считалось предательством. А в наши времена доносчик себе курдюк недолго отращивал. Будь ты хоть старшиной над всеми старшинами, но, если ты доносчик, рано или поздно язык вывалишь…
– Дедушка, – пытаюсь я понять ход его мысли, – но ведь старшина был самый