Находчивость на сцене. Аркадий Аверченко

p>Я уже три недели как играю на сцене. Вид у меня импозантный, важный, и на всех не играющих на сцене я смотрю с высоты своего величия.

      Сидел я однажды с актерами в винном погребке за бутылкой вина и шашлыком и поучал своих старших товарищей, как нужно толковать роль Хлестакова, не смущаясь тем, что задолго до меня мой коллега Гоголь гораздо тщательнее и тоньше объяснил актерам эту роль.

      Худощавый молодой господин с белыми волосами и истощенным вечной насмешкой лицом подошел к нам и принялся дружески пожимать руки актерам:

      – Здравствуйте, Гаррики![1] Нас познакомили.

      – Вы тоже актер? – снисходительно спросил я.

      – Что вы! – возразил он, оскаливая зубы. – Как это вы можете по первому впечатлению так дурно судить о человеке?! Я не актер, но в вашем деле кое-что понимаю. Вы давно на сцене?

      Я погладил свои бритые щеки:

      – Порядочно. Завтра будет три недели!

      – Ого! Значит, через восемь дней можно уж и юбилей праздновать. Хе-хе… Воображаю, как вы волнуетесь на сцене!

      – Кто? Я? Ни капельки.

      – Ну да, знаем мы! Конечно, если роль вызубрили, да под суфлера идете, да окружены опытными товарищами – тогда ничего. А представьте себе: на сцене какая-нибудь неожиданность, что-нибудь такое, что не предусмотрено ни автором, ни режиссером, – воображаю вашу растерянную физиономию и трясущиеся колени…

      – Ну, – усмехнулся я. – Меня не легко смутить.

      – На сцене-то? Да бывают такие случаи, когда и Варламова[2] с Давыдовым[3] можно, что называется, угробить!