– Нина Петровна!
Наконец-то она оказалась на свежем воздухе – за то время, которое она пробыла в трактире, уже стемнело. Нина, слыша за спиной голоса, однако не желая иметь ничего общего с двумя претендентами на ее руку и сердце, бросилась по улице вниз.
И только добежав до угла, перевела дыхание и поняла, что не имеет ни малейшего понятия, куда ей идти.
На ее счастье, из-за угла как раз вывернула пролетка, причем все с тем же молодчиком, который несколькими часами ранее довез ее до «Книжного ковчега». Он тоже узнал Нину и, натягивая поводья, произнес:
– Ах, сударыня, изволите отвезти вас обратно?
Плюхаясь на сиденье пролетки, Нина произнесла:
– Да, да, прошу вас! Езжайте!
И только когда он тронулся, поняла, что забыла свой новый зонтик в трактире, однако возвращаться за ним не имело смысла.
Поездка по вечернему Скотопригоньевску длилась недолго – им надо было проехать всего несколько улиц, но и за эти десять минут Нина успела обдумать многое.
Итак, она не только попала в роман, но и активно вмешалась в ход событий! Одно дело, если бы она мелькала где-то на задворках и все шло бы по предписанному плану. А так она, не исключено, нарушила его план!
Хотя, если уж на то, кем он был предписан – Достоевским, понятное дело! Однако кто сказал, что события в реальном Скотопригоньевске должны развиваться точно так же, как события в Скотопригоньевске, им измышленном и являвшемся местом действия его романа?
Теперь это, выходит, был не его роман – и вообще никакой не роман, а реальность!
И она сама – его неотъемлемой частью!
Понимая внезапно, что происходящее, несмотря на свою невероятность, начинает доставлять ей удовольствие, Нина улыбнулась.
Да, творчество Достоевского, за редким исключением, она не особо жаловала. Слишком все мелодраматичное, плаксивое, истеричное, натянутое. То ли дело Толстой – мощное, достоверное, такое затягивающее, правдоподобнее любой реальности. Настоящая русская река, медленно несущая свои воды в море, по сравнению с которой даже самый известный роман Достоевского – бурный, мелкий, пенящийся горный ручеек.
Может, не случайно она оказалась не в одном из произведений Толстого, а именно в последнем романе Достоевского? Потому что у нее имелась уникальная возможность не просто вмешаться в ход событий, но и изменить их?
И более того, предотвратить убийство старого Карамазова.
Ну, и, помимо этого, выйти замуж за одного из его сыновей. Два старших ей уже сделали предложение – не хватало только младшего, Алеши.
И чувствуя, что страх и напряжение отступают на второй план, как, впрочем, и желание найти темно-синюю деревянную дверь с ручкой в виде разинутой пасти льва, Нина приняла решение: раз уж так вышло (точнее, раз она так уж вошла), то она не будет сторонним наблюдателем (которым, собственно, уже перестала быть), а станет активным участником событий.
И перепишет роман Федора