– Я разрешаю, пусть докончит мысль, – хладнокровно осадил «туруханского царя» сыщик. – Продолжайте, господин Кибирев. Как вас по имени-отчеству?
– Иван Игнатьевич, ваше высокоблагородие.
– Говорите мне Алексей Николаевич. Так что там с варшавьяками?
– Блонский, Пшибышлавский и Леймер. Три револьверца проживали в округе. Первые двое – в Диксоне, а Леймер – в Толстом носе.
– Это из банды «Червоный Круль», что ли? – воскликнул Алексей Николаевич.
– Так точно.
– И?..
– Сели они с Мелентием в ту лодку и отплыли вверх по реке.
– А документы?
Помощник пристава хмыкнул:
– Этого добра им Мелентий сколько хочешь нарисует.
Лыков повернулся к приставу:
– Про этот побег вы тоже сообщили в Красноярск?
– Не успел. Собственно, я и не знал! А…
И Булевский опять заорал на помощника:
– Почему мне не доложили? Я отстраняю вас от должности!
– Отставить! – повысил голос питерец. – Вот, потрудитесь прочесть вслух.
И он вручил приставу свой открытый лист. Тот развернул бланк и срывающимся голосом прочел о полномочиях командированного. Все чины МВД обязаны оказывать содействие… выполнять распоряжения, отданные в рамках исполнения возложенного на него поручения… знакомить с документами… Внизу стояла подпись Столыпина.
– Ну, поняли?
– Так точно, понял, – вытянул руки по швам надворный советник.
– Тогда слушайте. Вы временно отстранены. Не Кибирев, а вы. До завершения разбирательства. Выйдите в соседнюю комнату. Скоро мы здесь закончим и вернемся в Монастырское. Там оформим ваше отстранение, я телеграфирую Курлову. Еще губернатору, он должен уже прибыть. На вашу переписку я накладываю арест до завершения следствия. Все бумаги опечатаю. Если есть что сказать в свое оправдание, говорите.
– Это все Ванька, он давно хочет меня подсидеть.
– Что Ванька? Он помог сбежать полякам? И он дал слишком много воли письмоводителю? Идите.
Как только Булевский вышел с гримасой оскорбленного достоинства на лице, Кибирев сказал:
– Правильно, ваше… Алексей Николаевич. Обыск, непременно обыск. И деньги найти, Мелентий с ним делился. Но деньги пристав не дома прячет, я уверен. А у своей любовницы Серафимы Мухиной. Там тоже надо обыскать. Разрешите, я лично?
– Рассказывайте, что у вас здесь творится, Иван Игнатьевич. С самого начала.
– Да вы уж все поняли. Бегут от нас за деньги, махинация отлажена. У кого нет за душой, тот сидит. С ума сходят многие…
– Давайте ближе к делу.
– Слушаюсь.
– Давно это у вас завелось?
Помощник пристава понурился:
– А что я мог сделать? Булевский мне ходу не давал, все бумаги только за его подписью… И выехать отсюда ни-ни. На Гыданский полуостров, к полюсу – пожалуйста, а в Красноярск, сказал, и думать забудь.
– Я вас спросил о другом.
– Давно, Алексей Николаевич.