– Чао, мама. Может, когда-нибудь и разыщу этого типа… но не сейчас.
Поцеловав ее, я направилась к двери. Мама не двинулась за мной. Я обернулась – что с ней такое? Таня медленно подняла глаза и указала на стул:
– Присядь.
– Зачем?
Она решительно выдвинула второй стул, села.
– Когда тебе было восемь лет, мы переехали, помнишь?
Если я и помнила, то весьма смутно. Мы часто переезжали.
– На Шлёрштрассе, к Бернду. Припоминаешь?
Как же, Бернд… бородач. Мне он сразу не понравился. Один из претендентов на роль папочки. В этом качестве он полностью облажался.
– Ты хотела остаться в коммуне, с другими… А я решила, что нам с тобой пора жить отдельно, вдвоем…
– И с Берндом.
– Да. Он был идиот, здесь ты права. Но теперь это не имеет значения. На третий день после переезда ты сбежала, помнишь?
Помню, как же. Кукла в моем детском чемоданчике, красные сандалии… Мужчина в парике на купюре в пятьдесят марок[2], которую я тайком вытащила из маминой сумки.
– Я с ног сбилась. Полицейские нашли тебя на Центральном вокзале.
Безнадежнейшая из всех авантюр моего детства. «Куда собралась?» – спросил меня полицейский. «В Италию, к папе». Ответа на вопрос, в каком городе живет мой папа, у меня не было. Италия есть Италия.
Воспоминания вдруг опалили тоской, и я рассмеялась, чтобы не расплакаться.
Мама бежала ко мне через зал ожидания – напуганная и вся в слезах.
– Я так беспокоилась за тебя. Это после того случая я сказала тебе, что он умер.
Я непонимающе посмотрела на нее.
– Я боялась, что ты снова сбежишь.
Я молчала. Привычный мир рухнул в одно мгновенье. Если я кому и доверяла в этой жизни, то это была моя мать. Несмотря ни на что, до сих пор она оставалась самой близкой моей подругой.
– Я верила тебе…
– Я лишь хотела защитить тебя.
– Где он сейчас?
– Понятия не имею… правда.
Земля уходила из-под ног. Я сидела неподвижно, все еще надеясь понять, и не могла поднять на нее глаз. Захотелось уйти. Я встала.
– Подожди, Юлия…
Она выбежала за мной на лестничную площадку.
– Тебе было восемь лет, что мне оставалось делать? Юлия, вернись…
Я села в машину, завела двигатель. Про кота я совсем забыла, поехала в ателье. Не помню, как припарковалась на заднем дворе. Только не быть одной.
Робин оказался там. Глянул на меня озадаченно, но я сделала вид, будто все в порядке. Села заниматься письмами. Да и что, собственно, произошло? Какая разница, в самом деле, жив или мертв человек, с которым у меня нет и не было ничего общего? Он ни разу не пожелал взглянуть на меня. Что мне от него может быть нужно?
Но подоспела новая волна сомнений: так ли оно на самом деле? Что, если мать обманывает и отец искал со мной встречи? Но неужели за все эти годы