Вы счастливчик.
Как только этот Одд Томас полностью скрылся за порогом напрочь лишенной света комнаты, я подошел к двери, которую он оставил открытой. Не мог видеть его, разумеется, нас же разделяла стена черноты, но полагал, что он, как только обернется, увидит меня, то есть произойдет событие, уже происшедшее со мной.
Когда, по моим расчетам, он заметил красный огонек, приблизился к нему на двадцать шагов и обернулся, чтобы увидеть меня, стоящего на пороге, я посмотрел на часы, чтобы зафиксировать начало этого эпизода, и сунул в черноту правую руку, лишь для того, чтобы полностью повторить увиденное мною телодвижение, после чего вновь переступил порог.
Глава 11
Больше всего я боялся, не говоря о возможности взрыва и перспективы опоздать на обед со Сторми, что могу попасть во временну́ю ловушку, которая заставит меня вновь и вновь, до бесконечности, кружить по дому Человека-гриба, попадая из гостиной в черную комнату и обратно.
Я не уверен, что такая временная ловушка вообще возможна. Любой физик высмеял бы меня за подобные тревоги и обвинил бы в невежестве. Но, если для физика эта ситуация – сугубо теоретическая, то для меня – самая что ни на есть практическая, поэтому я считал себя вправе рассматривать любые варианты.
Впрочем, имеются весомые доказательства того, что во временну́ю ловушку я не угодил: оставшаяся часть моей истории – не бесконечное повторение происшедшего в доме Человека-гриба, хотя есть причины, по которым мне бы хотелось, чтобы она состояла только из этого.
На этот раз, в мой второй визит в черную комнату, я куда более решительно, пусть и с той же картинной храбростью, двинулся к красному маяку, который находился в центре черной комнаты. Его загадочный свет показался мне более зловещим, чем в первый раз, и, как и раньше, он совершенно не разгонял мрак.
Дважды я оглядывался на распахнутую дверь в коридор, но ни разу не увидел себя. Тем не менее я вновь ощутил внезапное покачивание гироскопа, и меня опять вышвырнуло из этого странного помещения…
…на этот раз в жаркий августовский день, его вторую половину, где я выходил из тени гаражной пристройки в солнечный свет, золотые иглы которого тут же вонзились мне в глаза.
Я остановился, прищурился, защищаясь от яркого света, и ретировался в тень гаражной пристройки.
Гробовая тишина, которая царствовала в доме, не распространялась за пределы стен. Вдалеке лениво лаяла собака. По улице проехал старый «Понтиак» с кашляющим двигателем и скрипящим ремнем вентилятора.
В уверенности, что мое пребывание в черной комнате затянулось не больше чем на