Однако, перед тем как перейти к рассказу о последующих событиях в отношениях между Советской Россией и Германией, надо бросить беглый взгляд на ситуацию в России того времени.
«Удержат ли большевики государственную власть?»
Иностранец, живший в Москве в 1920 году, имел куда лучшие возможности выяснить истинную обстановку в Советской России, чем может это сделать сегодня (то есть конец 1940-х – начало 1950-х годов – время триумфа сталинского правления. – Ред.). Если наше передвижение было строго ограничено, то это было связано скорее с нарушением транспортной системы, чем с соображениями государственной безопасности. Советские органы государственной безопасности в то время еще не считали необходимым предотвратить все контакты между немногими иностранцами, официально проживавшими в Москве, и местным населением. Многие личности, известные в правительстве, в обществе или в интеллектуальных кругах добольшевистской России, и те, кто обладал богатыми знаниями и опытом, все еще находились в Москве (их еще не выслали, как в 1922-м, не перестреляли и не отправили в лагерь. – Ред.) и были только рады завести знакомство с иностранцами. В моей конторе, ее зале ожидания, а временами даже на лестнице всегда толпились оппозиционеры, пришедшие за помощью в личных вопросах, желавшие поговорить с иностранцем-некоммунистом либо пытавшиеся вовлечь меня в антибольшевистские заговоры. Если имелись какие-либо факты или слухи, которые могли свидетельствовать о неспособности режима удержаться у власти, я всегда был уверен, что узнаю об этом у этих посетителей. С другой стороны, правительство и сама правящая партия еще не стали столь закрытыми и неприкасаемыми, каковыми они являются сегодня (то есть в 40—50-х годах. – Ред.). Соперничавшим внутри партии фракциям было разрешено публиковать свои взгляды на официальную политику партии.
Период с осени 1918 года по март 1921 года стал известен под названием военный коммунизм. Это был период, в течение которого большевистскому режиму пришлось непрерывно сражаться за свою жизнь против сил, обладавших, казалось, существенным перевесом. (Перевеса у разрозненных противников большевистской власти не было, практически всегда на фронтах наблюдался значительный, иногда в несколько раз, перевес сил Красной армии, как в численности, так и в вооружениях. – Ред.) Правящая партия сама была серьезно расшатана оппозиционными движениями в своих рядах. Кроме того, деятельность оппозиционных партий еще не была окончательно ликвидирована. На территориях, находившихся под контролем партии, лояльность крестьянства сменилась пассивным сопротивлением (а также вспыхивавшими в разных местах восстаниями, беспощадно подавляемыми латышскими, китайскими,