– Я уже потеряла троих детей, – быстро добавила я.
Она положила нож, откинулась на спинку кресла и вытерла руки передником, смахнув крошки с пальцев. Я не смела взглянуть ей в лицо и старательно разглядывала ковер, заметив разбросанные там и сям рыжие шерстинки Пака, такие тонкие, что они прекрасно гармонировали с ковровым узором.
– Очень жаль. – Ее голос был полон доброжелательного сочувствия.
Я погладила гриву одного из деревянных львов на подлокотнике кресла.
– Моя мать считает, что я не способна иметь детей. Ей нравится напоминать мне, что я не способна исполнить долг жены.
Молчание девушки в стоящем напротив меня кресле казалось задумчиво терпеливым.
– На каком сроке вы их теряли?
– Все они умерли, не родившись. – Я слегка потянула за кончик золотую нитку из парчовой ткани юбки и попыталась вставить его обратно. – После первой потери Ричард забеспокоился и нанял женщину, чтобы приглядывать за мной.
– Как это, приглядывать?
– Следить, чтобы я правильно питалась, ну и вообще хорошо себя вела. Он очень беспокоился, – повторила я.
– За вас или за ребенка?
– За обоих. А о чем вы с ним говорили без меня?
– Да о том о сём. О делах.
Укол ревности вызвал у меня недоверчивую усмешку.
– Он говорил с тобой о своих делах?
– Нет. Я работаю в Падихаме, в пивной «Рука с челноком». И даже не знала, что вы с мужем владельцы этого заведения.
– Неужели? – удивилась я, запоздало осознав, что выдала собственную неосведомленность. – А я думала, что ты… Так ты работаешь в двух местах?
– Дети рождаются далеко не каждый день. По крайней мере, у нас в Колне.
– И давно ли ты начала работать в пивной?
– Недавно.
– И сколько же тебе платят?
Сделав большой глоток пива, она вытерла рот. Я позавидовала, глядя на то, с каким удовольствием она ест и пьет. В животе у меня заурчало.
– Два фунта.
– В неделю?
– В год. – Алиса пристально глянула на меня.
Я знала, что щеки мои заалели от смущения, но не отвела взгляда. За целый год она получала столько, сколько я платила за три ярда бархата. Неловко поерзав в кресле, я поправила полоску от ее передника на запястье, оно уже начинало чесаться. Полированный дубовый подлокотник приятно холодил кожу руки.
Во рту у меня пересохло. Неожиданно мне захотелось рассказать ей о том, что Ричард теперь предпочитает спать в гардеробной, о том, как в феврале меня стошнило сорок раз за один день.
– А