– Приступай! – сказал Виктор и снова махнул рукой.
Виктору было около сорока, или слегка за сорок, – сразу и не определишь. Морщины стекали со лба на подбородок в симметрически-верном порядке, и нельзя было сказать, что они означали: угрозу или усмешку. Но только не бездействие. И это подтверждали его движения: математически выверенные, без единого признака избыточности.
Затем в зал вошла Анна, женщина лет пятидесяти, с короткой седой стрижкой и пронзительными глазами. Виктор приветствовал ее легким полупоклоном.
Следом появился Ким, молчаливый кореец. Обвел глазами зал и стал в углу.
Последним возник странный тип; он словно только что прибыл прямиком из «Одесских рассказов» Бабеля; чесучовая пара, канотье, галстук-шнурок, нафабренные усики и двуцветные ботинки. Промурлыкал, преувеличенно грассируя.
– Бонжур, мон шер ами!
Виктор нахмурился и отвернулся.
– Анна! Осмотри медпункт!
Анна, повинуясь указанию Виктора, скрылась в небольшом помещении, смежном с общим залом. Виктор показал в противоположном направлении.
– Ким! Мастерская – там!
Кореец ушел.
Странный тип поцыкал зубом, одобрительно покачал головой и воскликнул, ударяя на последнем слоге.
– О! КофЕ-машИн!
Развязной походочкой «одессит» подошел к кофе-машине, склонился над ложечками, лежащими в ряд, и хищно ухмыльнулся, даже не пытаясь скрыть сорочий интерес к блестящим предметам. Узкая кисть легким пульсирующим движением захватила добычу.
– Все ложечки посчитаны, – предупредил Виктор.
Странный тип изобразил на подвижном лице легкое изумление; раскрыл ладонь; ложечки не было. Неведомым образом она возникла в другом кулаке; правда, «одессит» усиленно на него дул, но едва ли секрет фокуса заключался именно в этом.
Виктор еле заметно улыбнулся. Странный тип церемонно раскланялся, будто бы сорвал невиданный аподисмент; налил кофе, решительно отодвинул сахарницу и щедро насыпал в чашку соль и перец. Размешал и взял чашку, держа мизинец на отлете.
– Как тебя сейчас зовут? – спросил Виктор.
– Месье Жан, – странный тип отхлебнул кофе и зажмурился от удовольствия.
– Подходящее имя для Санкт-Петербурга. Учитывая, что мы в двадцать первом веке.
– Мамочка слишком строгая, – притворно обиделся месье Жан. – Это не имя. Творческий псевдоним.
– Мне он кажется неуместным.
– Вот как! А кореец в Санкт-Петербурге кажется тебе уместным?
– Видимо, ты не слышал группу «Кино».
– Есть такая группа?
– Была.
– Потому и не слышал. А в чем дело?
– Ее лидер, Виктор Цой, тоже был корейцем.
– Ну и что?
– Ты вообще следишь за ходом