Недолго думая, я изготовила карточки с собственными рисунками. Все ситуации на картинках – из жизни ментов.
Например, милиционер в дежурной части получает по телефону ориентировку об убийстве, а к нему подходит старушка и говорит: «Сынок, у меня сумочку отняли…» (Реплика – ответ старушке.) Или – стоят в строю милиционеры, один из них грязный и оборванный, с подбитым глазом. Перед строем офицер, который говорит оборвышу: «Я знаю, Морковкин, что вы обезвредили опасного преступника, но это не даёт вам права являться на развод в таком виде!» (Ответ Морковкина начальнику.) И всё в таком духе.
Мои картинки вызвали восторг у милиционеров. Особенно им приглянулся Морковкин. Пришлось выпускать целую серию «комиксов», посвящённых этому герою.
Наконец дошла очередь до Гришки. Он тоже пришёл тестироваться.
Гришка лениво просмотрел карточки и поинтересовался: кто такое выдумал? Пришлось рассказать ему про Розенцвейга.
– А эти ситуации – моя выдумка, – похвасталась я.
– А у Розеншвайга – хуже?
Я улыбнулась. И Гришкина неосведомлённость в отношении психологических методик, и то, как он смешно переврал фамилию создателя теста, вызывали умиление.
– Нет, не хуже. Там показаны ситуации не из нашей жизни, – снисходительно объяснила я.
– Но ведь, предлагая милиционеру разрешить служебный конфликт, ты прямо-таки заставляешь его отвечать неискренне! Я, например, в форме никогда не отвечу искренне. А в другой ситуации – могу взять да ляпнуть. Поняла теперь?
Я помолчала, сбитая с толку. Потом промямлила:
– Tы хочешь сказать, что…
– Я хочу сказать, что тебе лучше использовать картинки Розен… как его… Розенкранца. Наверное, они подходят людям любой профессии. Да и зачем мудрить, что-то придумывать, рисовать, если уже есть проверенная методика. Ведь так?
– Так, – пробормотала я.
Гришка меня попросту заткнул за пояс! И сказать больше нечего.
– Ладно, девочка, – Гришка встал из-за стола, надел свою неизменную кепку, – впиши за меня мои реплики, а то мне некогда. До завтра!
И он вышел, аккуратно прикрыв дверь. Я осталась сидеть, разглядывая картинки…
Конечно, мы с Гришкой не всегда вели серьёзные разговоры. Случалось, что просто валяли дурака.
В соседнем кабинете сидели двое со смешными фамилиями: Куманец и Скорохват. Оба были старшими инспекторами кадров по ОП (то есть «особым поручениям»). Саня Куманец, тощий, остроносый, с веснушками и глазками-бусинками, напоминал моего героя Морковкина. Лёха Скорохват, тучный и хамоватый, был алкоголик. Никакими средствами воздействия Сергею Петровичу не удавалось заставить его являться на работу трезвым.
Сидя за стенкой от них, я нередко слышала, как соседи ругались. Тщедушный Куманец разговаривал басом, произнося фразы степенно и выдержанно, а огромный Скорохват вторил визгливым бабьим голосом и так частил, что слов не разберёшь.