Брестский мир. Победы и поражения советской дипломатии. Джон Уилер-Беннет

людей надеялись на ее скорейшее прекращение. Первые дни Февральской революции характеризовались всеобщим страстным протестом против войны, надеждой на то, что с падением старого режима придет столь желанное облегчение в виде окончания продолжавшегося уже два с половиной года кошмара войны и, наконец, наступит мир. Толпы людей шли по улицам Петрограда с флагами и плакатами, на которых были написаны лозунги: «Мира! Земли! Хлеба!» С теми же лозунгами возвращались с фронта солдаты – теперь уже не солдаты, а гражданские лица с оружием в руках и с революционным боевым настроем. Из всех трех лозунгов требование мира было самым сильным.

      Все надеялись, что министр иностранных дел официально озвучит царящие в обществе настроения в соответствующем обращении к союзникам, доведя до их сведения стремление России к скорейшему заключению мира и призвав поддержать ее в этом и последовать, насколько возможно, ее примеру.

      Однако именно этого Милюков и не сделал.

      В своем первом внешнеполитическом обращении, направленном к представителям российского дипломатического корпуса за рубежом, в котором он официально уведомил их о сформировании нового правительства в Петрограде, Милюков ясно показал, что, по крайней мере, лично он не разделяет общего настроя в обществе на немедленное прекращение войны и остается в этом вопросе на тех же позициях, что и прежний режим. «Правительство будет с уважением и ответственностью относиться к международным обязательствам, взятым на себя прежним павшим режимом, и будет верным данному Россией слову… и заключенному соглашению[29], которое неразрывно связало Россию с ее славными союзниками. Как и они, Россия полна решимости обеспечить всему миру, чего бы это ни стоило, наступление эры мира между народами на основе стабильного внутреннего обустройства стран на началах уважения человеческих прав и справедливости. Она будет сражаться вместе с ними плечом к плечу против общего врага до победного конца без каких-либо колебаний и сомнений».

      Хотя это заявление было с радостью и удовлетворением встречено союзниками, которые с нетерпением ждали новостей из России о внешнеполитическом курсе нового правительства и в то же время делали предположения относительно того, рухнет ли Восточный фронт полностью или нет, оно ни в коей мере не отражало действительных настроений по поводу войны ни в армии, ни в России в целом[30].

      В то же время в Петрограде проходило заседание другого органа власти, который уже тогда имел удивительно большое влияние и значение которого постоянно возрастало. Это был Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, который был избран 27 февраля 1917 г. – еще до краха царского режима.

      С самого начала Совет был единственным органом, который пользовался уважением и влиянием среди тех, кто непосредственно «делал» революцию, – солдат петроградского гарнизона и питерских рабочих. В тот момент этот орган контролировался меньшевиками