Не будь он таким смелым, ему пришлось бы постоянно уступать свое место другим…
Колонок и не подозревал, какая неожиданность ждала его на отроге, куда он спешил.
Оставалось несколько прыжков, и он был бы наверху, да вдруг уловил запах теплого мяса. Колонок поднялся свечой, осмотрелся, потянул носом воздух. Действительно пахло свежим мясом. О, да тут, кажется, сова пирует! И хищник, уже охваченный звериной ревностью, поспешил на запах. Но что это?
В ствол сосны впилась когтями совиная лапа, оторванная от совы вместе с большим куском еще теплого мяса. Зверек терпеть не мог совиного запаха, но голод переборол. Колонок обглодал лапу, наглотался окровавленного снега…
Куда же девалась сама сова? Колонок считал ее своей добычей и готов был драться за нее хоть с кем.
От сосны убегал на дно лощины след крошечного оленя-кабарги, а рядом тянулась полоска крови.
Знал ли дерзкий зверек, что кабарга несла на своей спине сову? Сова поймала ее на вечерней кормежке. Но как было ей оборвать стремительный бег жертвы? И сова на скаку зацепилась лапой за сосну…
Сова беспомощно лежала на снегу, насторожив клюв, готовая защищаться. Да где же ей теперь отбиться от колонка! Один удачный прыжок, писк – и птица забилась с разорванным горлом в снегу. Хищник напился крови, оттащил сову, зарыл в снег и – дальше, за кабаргою.
Колонку везло в эту ночь: удача за удачей и ни одного соперника. Немного пробежал он от совы и наскочил на раненую кабарожку. Не успела та вскочить, как хищник уже прилип к ее спине, впился зубами в загривок. Животное, и без того еле живое, решило спасаться бегством, ничем другим оно не обладало для защиты от врагов. Кабарожка кричала, падала, истекая кровью.
Пугающий крик кабарги, пробежавшей по ложку со странной ношей, вспугнул кормившихся там оленей – самку с телком.
И надо же было так случиться: уходя от кабарожьего крика, они наскочили на волков, которые отдыхали у пологих холмов.
Бежали олени натужно, долго, не щадя себя. Мать впереди. Ее след покрывал сын. Уже вдали сквозь поредевший лес блеснули заснеженные горы, куда стремились животные. Оставалось только обежать холм, но вдруг впереди шорох – и, словно из-под земли, снова вынырнули волки. Олени еще не успели сообразить, что случилось, а стая уже начала за ними погоню.
Уже который день стая Меченого рыскала по тайге в поисках куска мяса! Она обшарила берег Амудиго, западный край бора, но ни одной удачи, а то, что попадалось, или успевало уйти, или было незначительным. А ведь последний ужин был давно и не очень-то сытный: съели волка, покалеченного в неудачной схватке с лосем, и это на стаю хищников, которая зараз съедала двухгодовалого лося.
Белогрудые побывали на костях погибшей стаи длинноголовых, но там похозяйничали росомахи, рыси, соболи,