– Ну-ну… Тут как раз твоя сообразительность требуется. Приезжай.
– Куда?
– Домой. Я еще минут сорок дома буду. Если не успеешь, жду тебя в офисе. Как?
– Жди в офисе. Не успею. Мне еще надо себя в порядок привести. Я две недели не брился и всего два раза за это время умывался, – вдохновенно соврал я. Чтобы он мою усталость физически почувствовал. Если почувствует, значит, я себе цену поднял. – А ты сам знаешь, если я утром не побреюсь, то к середине дня буду выглядеть чеченским боевиком.
– Постарайся побыстрее. Тебе новая командировка предстоит. Настраивайся…
Насчет командировки я догадался уже по его торопливости. С какой-то стороны, это приятно. Но показывать удовлетворение нельзя. Иначе Труповоз сразу пожелает свои условия диктовать. Жаден он – до безобразия. И его условия мне обычно не нравятся. Поэтому я диктую свои. По собственным правилам люблю играть. Жестко!
Я положил трубку и подошел к зеркалу. Мой папочка болгарин оставил мне не только фамилию – Ангелов, но и душевные страдания из-за каждого взгляда в зеркало. Приходится чуть не по два раза в день уничтожать на лице буйную растительность. Побрился я вчера, едва вернувшись домой из поездки в Чечню – в составе делегации ветеранов путешествовал. В Шали стоит сформированный в нашей области батальон. Из будущей дивизии, обреченной на постоянную дислокацию в тамошних краях. Приехал, смыл с себя ведро командировочной грязи и побрился. В человеческий облик вернулся. И сразу вспомнилось, как косо посматривали на меня на каждом КПП менты и солдаты. Но разве я виноват в национальности папочки? Он своей волосатостью ни одному чечену не уступит.
Ехали мы в Шали и обратно на автобусе. Долго. Опасно. Умыться и побриться негде. Добрались. И умудрились ни одну пулю в окно не получить. И даже никто не испытал желания пострелять в такую удобную мишень из гранатомета. Просто удивительно. Шалинский район к смирным не отнесешь.
Посмотрел я на лица местных жителей. Это все знакомо еще по Афгану. Встречают спокойным и почти добродушным взглядом. Чуть не руки показывают – что оружия в них нет. Потому что ты в камуфляже и представляешь Силу. Но этот взгляд сразу меняется, стоит отвернуться. Каждую минуту можно ждать выстрела в спину. У чеченцев это, как нам объяснили в войсках, считается в порядке вещей – отважно выпустить в кого-то из темноты автоматную очередь. Такой поступок приравнивается к омовению перед вечерней молитвой. Что поделаешь, у каждого народа свои славные традиции и ритуалы.
Впрочем, эта война не для меня. Я на благо государства свое отвоевал уже давно. Теперь предпочитаю воевать на собственное благо. И совсем не за нищую офицерскую зарплату. И противника сам выбираю. Для меня это важный фактор – чтобы противник не вызывал у меня симпатию. Даже, пожалуй, не так. Даже не симпатию. Потому что, как человек сильный и великодушный, я симпатию могу испытывать и к врагу, если он уважения достоин. Но мой личный противник – вне