– Что-то мне спать захотелось, – пробурчал один.
– И мне, – пожаловался второй.
– Я вам усну! Вы у меня так уснете! – не просыпаясь, пробурчала старая повариха, повернулась на другой бок и захрапела.
– Вот же карга старая, – восхищенно промолвил один из игроков. – Не просыпаясь, ругаться наловчилась!
– Ничего, доживешь до ее лет – и ты научишься, – последовал ответ.
Нож занял свое законное место легко. Уйти оказалось еще легче.
– Да вы уши друг другу как следует потрите, вот сон и соскочит, – услышал ускользающий из кухни Эрик.
– Ага! Если этот медведь мне уши потрет, я, пожалуй, и вовсе без них останусь! – долетел чей-то ответ, чуть слышный, занавешенный снегом. Замечательным снегом, прячущим все следы.
Когда нож лег на то место, откуда так недавно, так смертельно недавно Эрик позаимствовал другой… когда нож занял свое место… что-то внезапно закончилось. Завершился какой-то круг, начатый не здесь, не сейчас. Завершился. Эрик не мог бы сказать, откуда взялось это чувство и что означает, он только знал, что оно верное.
Что-то и в самом деле завершилось. Закончилось.
Наставник по-прежнему стоял на крыльце, ожидая его.
– Порядок? – спросил он.
– Порядок, – кивнул Эрик.
Гном посмотрел на него долгим-долгим внимательным взглядом.
Он тоже это почувствовал, понял Эрик. Да нет, какое там «почувствовал», он это знал. Знал с самого начала.
– Что ж, доброй тебе ночи, – промолвил наставник.
«Я пытался убить его, в ответ он подарил мне чудо».
«Ну, если не считать того, что он собирается свести тебя с ума…»
«Отстань, дрянной человечек из головы, может, так надо!»
– Доброй ночи, наставник… – ответил Эрик.
И впервые подумал, что никаких призраков и чудовищ вокруг них нет, да и сами они – вполне себе обычные. Ну, со странностями, конечно, так кто ж без них?
Они вошли в дом – их собственный дом! – и стали подыматься по лестнице. Лестница равномерно поскрипывала. Слышать это было очень приятно.
В воздухе пахло свечами… и молитвами за любимого. Тихий облегченный вздох сказал больше, чем тысячи страниц самых умных книг. Все-таки замечательная у него жена. Самая лучшая. Лучше просто не бывает. Шарц улыбнулся, подходя к постели и зная, что жена тоже улыбается, Сейчас одна улыбка найдет другую…
– Боже! Милый, ты ранен? – вдруг воскликнула Полли.
– Ранен? – Шарц только сейчас вспомнил, что у него голова перебинтована. Ну не до того ему было! Правда не до того. – Это не рана, это Эрик на мне бинтовать учился, – на ходу сочинил он.
«А что, разве не правдоподобно? Мог же я его наставлять в высоком искусстве наложения повязок? Да и вообще это почти правда, он ведь и в самом деле меня перевязывал. Так что это мы с ним практической медициной занимались, вот!»
«Ага!