Сначала он отвезет ее домой. Крюк небольшой, в монастыре ее не ждут в какой-то определенный день или час. Она вымоется, поест и придет в себя. И если это к тому же избавит его от необходимости войти в дом одному, что ж, как говорится, доброе дело не останется без награды.
Когда они доехали до рю Тремуленс, Джоан позабыла – немного – свои многочисленные причины для огорчений. Ее захлестнул восторг – ведь она ехала по Парижу. Она еще никогда не видела так много людей в одном месте и в одно время – да и то прежде это были люди, выходившие из приходской церкви после мессы! За углом началась мостовая, сложенная из ровных, хорошо пригнанных булыжников; она была шире, чем вся река Несс, и на тех камнях стояли с обеих сторон тележки, телеги и лотки, ломившиеся от фруктов и овощей, и цветов, и рыбы, и мяса… Джоан вернула Майклу грязный носовой платок, учащенно дышала как собачка, крутила головой в разные стороны, вдыхая разом все чудесные, соблазнительные запахи.
– Вы уже выглядите чуточку лучше, – улыбнулся Майкл. – Сам он все еще был бледный, но тоже повеселел. – Вы голодная?
– Я умираю с голода! – Она бросала голодные взгляды на рынок. – Может, мы остановимся и купим яблоко? У меня есть немного денег… – Она полезла за монетами в свой чулок, но Майкл остановил ее:
– Нет, дома полно еды. Меня ждут на этой неделе, так что там все будет.
Она с тоской посмотрела на рынок, потом послушно повернула голову туда, куда он показывал, и высунулась из окна кареты, разглядывая дом, к которому они подъезжали.
– Я таких больших домов в жизни не видела! – воскликнула она.
– Нет-нет, – засмеялся он. – В Лаллиброхе он больше.
– Ну… этот зато выше, – ответила она. Так и было – добрых четыре этажа и огромная крыша из сланца, с зелеными медными швами, в которую вставлено больше дюжины стеклянных окон, и…
Она все еще пыталась сосчитать окна, когда Майкл помог ей выйти из кареты и предложил руку, чтобы вести ее к двери. Она глазела на большие тисовые деревья в бронзовых кадках и думала, сколько же сил надо потратить, чтобы содержать их в чистоте, когда почувствовала, что его рука внезапно застыла и стала словно деревянная.
Она удивленно взглянула на Майкла, потом посмотрела туда же, куда и он, – на дверь его дома. Дверь распахнулась, и по мраморным ступенькам, улыбаясь и что-то крича, спускались три человека.
– Кто это? – шепнула Джоан, наклонившись ближе к Майклу. Невысокий парень в полосатом фартуке был, должно быть, дворецким; она читала про дворецких. Но другой мужчина, джентльмен, гибкий словно ива, был одет в аби и сюртук с лимонными и розовыми полосами, а его шляпу украшало… ну, она предположила, что это перо, но готова была заплатить деньги, чтобы взглянуть на птицу, у которой такие перья. Как ни странно, она почти не обратила внимания на женщину в черном. Но теперь она заметила, что Майкл смотрел только на ту женщину.
– Ле… – начал он и сглотнул. – Ле – Леония. Леония ее имя.