Она знала базар с детства. Бывало, чуть свет шла на базар, чтобы занять место за дощатым прилавком, куда потом являлась мать, с рассадой ли, с первой ли черешней, с молодыми малосольными огурчиками – всем тем, что давали огород и фруктовый сад.
Родительское хозяйство было разделено между шестью сыновьями. Выйдя замуж, Мария получила от братьев денежную долю наследства, по девичьей наивности возмечтав вскорости самой разбогатеть на мужнином доходном ремесле. Ее Микола унаследовал от отца несложное, но трудоемкое производство глиняных, крытых глазурью игрушек – «свистулек», как небрежно стала обзывать Мария то, о чем мать ее, бывало, говорила с почтением, похваливая будущего зятя: «Золотые руки у парня, приработок имеет, всегда лишняя копейка в доме, с ним не пропадешь, глины на его век хватит». Но не учла будущая теща ленивости зятя, который не только сам редко ходил за глиной, но и принесенную соседским мальчишкой Костей месил без охоты, да и то после тройного напоминания жены.
Микола работал грузчиком на хлебозаводе в три смены, от «свистулечного» промысла начал отходить: расчета не видел. Мария понимала это, ей самой противно было торговать «самодельным уродством», но это занятие позволяло ей в любое время торчать на рынке не с пустыми руками, а при деле. Главное же дело хранилось в тайне, и каждый день поручалось новое. А сегодня – небывало новое.
После ареста в Луцке пособников бандитов пока незаметно было, чтобы они кого-нибудь выдали. Мария приняла меры, чтобы уберечь своих людей, кого знали арестованные и могли выдать. Всех предупредила, и они сразу исчезли. За жильем скрывшихся она установила присмотр. И вот вчера вечером буренка Хивря принесла в ошейнике записку, в которой сообщалось, что квартира врачихи Моргун, на Котовского, дом 8, «занята».
Без труда Артистка определила, кто выдал врачиху, снабжавшую оуновцев лекарствами. О Моргун знал арестованный Дорошенко. Он сегодня должен был взять у нее приготовленную коробку и передать на рынке в два часа дня связному Ложке. Предполагалось, Дорошенко выдал эту явку, и чекисты не упустят такую возможность.
Ради этого дела и торчала на рынке Мария, держа подле себя верного посыльного Костю, совсем отбившегося от родного дома. Правда, родители его и не возражали – пусть кормится в трудную пору возле соседки, коли ей помощник нужен.
После полудня Артистка оставила мальчишку с товаром, а сама пошла по толкучке, беспечная, с веселыми, смеющимися глазами, которые умели все видеть, сортируя встречных на людей обыкновенных, базарных, и залетных, требующих к себе особого внимания. Их она накрепко примечала.
Нет, Ложка не болтался на толкучке. Не появлялся он и возле ларьков, среди овощных рядов. Не заметить его было невозможно: рослый, большеголовый, с одутловатым лицом, – его враз приметят чекисты.
Артистка занервничала.