Вас, верно, позабавит мой сонет.
Но сможете ли Вы из лимузина
Перепорхнуть в мой ветхий ландолет?
Что ж, коли нет – простите мне мой сон
И низменный шекспировский канон.
Сонетка о прошлогоднем снеге
Ах, эти красные копытца-каблуки,
Ах, эти фижмы, бурсы, тафтяные мушки,
Ах, эти рыжие и в пудре парики,
Ах, эти фавны и пугливые пастушки!
Ах, эти вечные беседы ни о чем
В тенистых кущах и у мраморных фонтанов,
Bons mots, остроты, рифмы, бьющие ключом,
Пиры с потешною стрельбой для пироманов…
Ах! Истоптались в менуэтах каблуки,
Разъела ржа увеселительные пушки,
Покойно спят высокородные пастушки
В промозглых склепах, где пируют пауки,
И мирно плавают фекалиев куски
В фонтанах тинистых, где квакают лягушки.
Из цикла «Проклятие макияжу»
Проклятие макияжу
Вы плакали навзрыд и голосили,
уткнув глаза и нос в мое плечо,
и благосклонность к вам мою просили
вернуть назад, целуясь горячо.
Но я надменно высился над вами,
угрюмый, как Тарпейская скала,
и распинал вас страшными словами:
«Моя любовь навеки умерла».
Не помню, сколько длилась эта сцена,
быть может, час, быть может, целых три,
но я прервал ее, позвав Колена —
слугу, чтоб тот довел вас до двери.
Вы ничего Колену не дарили,
как прежние любимые мои,
ни денег, ни шампанского бутыли,
поэтому Колен воскликнул «Oui!»
и поспешил исполнить приказанье,
подал манто и вытолкал вас прочь.
Через балкон неслись ко мне рыданья,
тревожащие пасмурную ночь.
Потом вдали раздался визг клаксона,
и вас домой помчал таксомотор.
Я помахал вам ручкою с балкона,
поймав ваш жалкий увлажненный взор.
«Ну что ж, гордиев узел перерублен, —
подумал я. – Теперь – к мадам NN!»
«Месье, ваш туалет навек погублен!» —
вдруг возопил мой преданный Колен.
Я взгляд скосил на белую рубашку
тончайшего льняного полотна:
размером с небольшую черепашку
темнел на ткани силуэт пятна.
Последняя приличная рубаха,
теперь, увы, таких не отыскать,
уносят волны голода и страха
купцов и швей, обслуживавших знать.
В империи разбои и упадок,
шатается и балует народ.
Призвать бы немцев – навести порядок,
смутьянов выпороть и вывести в расход.
Увы! Моя последняя сорочка!
Куда я в ней теперь смогу пойти?
А у мадам NN шалунья-дочка
не прочь со мной интрижку завести.
О это макияжное искусство!
О эти тени, тушь, румяна, крем!
Зачем, зачем вы красились так густо
и