Понятно, что они не притронулись к нему, не дай Бог, такая культурная семья, мама велела отнести блюдо в гостиную, и оно стояло там на столе, покрытое плюшевой скатертью, по соседству с фотоальбомом и папиросницей в форме музыкальной шкатулки. Однако на этом дело не кончилось, он бежал и оттуда, да, представьте себе! – и оттуда тоже, потому что оба они, и Бруно, и его отец, всегда умудряются перейти предельные и допустимые границы, и даже тогда, когда, казалось бы, не осталось ни малейшего шанса, они все равно не отступают, так что, пролежав на блюде несколько недель, он исчез, только одна клешня застряла с краю в усохшем томатном соусе и желе, а сам он, вареный и, очевидно, уже не слишком свежий, теряя по дороге ноги, из последних сил потащился дальше, в безумные бездомные блуждания, всегда дальше, в точности как его упрямый сынок – сладкий мой… Вечно такой серьезный, рядом с ним я просто не могу не почувствовать себя вздорной и легкомысленной, но это его отчаяние, оно буквально убивает меня, лишает всякого желания жить, оставляет на мне черную, ржавую, полную скрежета борозду, как будто от тяжелого эсминца, но след эсминца я умею стереть, а след его отчаяния – нет… Я только пытаюсь накрыть его плотным слоем воды и сохранить, ведь я берегу все крохи любых свидетельств о нем – хотелось бы сказать: его внимания, но где оно, это внимание? – он даже не замечает меня, а я уже превратилась в самого главного его биографа – ибо что же еще остается мне делать?..
Глава четвертая
ты покачивался Бруно на воде в громадном медлительном гамаке моря
туда и сюда словно маятник
отмеряющий бесконечное первозданное время
туман тихо ворочался расстилался и клубился по поверхности вод
мягко и осторожно увлекаемый ветром навстречу светлой заре
время светлой зари поджидает у горизонта
ты плывешь Бруно в моих размеренных неторопливых волнах
в этих бесчисленных частицах бесконечно струящегося течения
и узнаешь что у воды есть запах
а ты и не предполагал что у воды может быть запах
покачиваешься туда и сюда движешься вместе с ними вперед и вперед
дальше и дальше
всегда дальше
гамак моря укачивает и убаюкивает тебя
убеждает плыть вместе с ними
теперь ты знаешь что можешь плыть с ними вот так до бесконечности
потому что тебя несет их безостановочное мускулистое движение
можешь плыть вечно вечно
потому что тебя поддерживает и питает это тихое колыхание волн
ты плывешь между ними увлекаемый волей воды
окутанный ее упругой настойчивостью
и купаешься в бесчисленных ночных феериях
утопаешь в этой нескончаемой череде черных бархатистых ночей
окунаешься в нежность туманной прохлады
тусклый месяц оранжевый месяц сияющий месяц
скольжение облаков по шлейфу ночи
тягучие
