Детей, предназначенных для обучения профессии певицы, обычно покупают в пяти-шестилетнем возрасте, – такой ребенок стоит приблизительно от тридцати пяти до пятидесяти шиллингов. Покупатель осуществляет обучение за свой счет и воспитывает малыша как собственного ребенка. Родители подписывают бумагу, освобождающую их от ответственности на случай болезни или увечья, но они знают, что их ребенка будут лечить и выхаживать, – ведь интерес покупателя является их материальной гарантией. Девочки пятнадцати лет и старше, которые достаточно обучены, чтобы вступить в компанию певиц, идут по цене в десять раз больше, чем дети, так как в этом случае риск отсутствует и трат на обучение тоже нет.
За маленьких детей, которых покупают для того, чтобы сделать их проститутками, в возрасте пяти или шести лет, платят приблизительно ту же цену, что и за тех, которых покупают, чтобы сделать певицами. В период их обучения они прислуживают ойран, или пользующимся спросом куртизанкам, выполняя работу служанок (камуро[30]). В большинстве случаев это дети бедняков либо сироты, которых жестокие родственники продали, чтобы не тратить денег и сил на их воспитание. Среди девочек, которые с возрастом вступают в профессию, есть сироты, не имеющие иных средств к существованию. Другие же продают свои тела из дочерней почтительности, чтобы помочь больным или нуждающимся родителям. Замужние женщины попадают в Ёсивару, чтобы обеспечивать потребности своих мужей. И очень небольшой процент набирается девушек, которых соблазнили и покинули, а возможно, и продали неверные возлюбленные.
Лучше всего отправляться на экскурсию в квартал Ёси-вара после наступления сумерек, когда зажигаются фонари. Именно в это время женщины, последние два часа занятые тем, что золотили губы, чернили брови, белили шею и грудь, старательно оставляя три коричневых полосы в виде кружевного воротника с зубцами там, где затылок соединяется с шеей, в соответствии с одним из строжайших правил японской косметической науки, выходят из задних комнат и занимают свои места в неком подобии длинной узкой клетки, деревянные решетки которой выходят на оживленную улицу. Здесь они, величественные, в шелковых нарядах, вышитых золотом и серебром, сидят часами, безмолвные и неподвижные, словно восковые фигуры, до тех пор, пока не привлекут внимание какого-нибудь прохожего, толпы которых начинают заполнять улицы. Действительно, в Йокогаме и в других открытых портах женщины квартала Ёсивара громко зазывают посетителей, частенько оживляя монотонность родной речи богохульными выражениями и ласковыми словечками, которым они научились у британских и американских матросов.