но, несомненно, он был гораздо ближе к церкви, чем почти все его коллеги. В течение множества лет до принятия Мельником руководства организацией он был председателем католической молодежной организации «Орло»
[60] в Галиции, которую большая часть оуновской молодежи тех мест считала антинационалистической. Кажется вероятным, что его выдвижение на пост руководителя в Проводе очень устраивало круги грекокатолической церкви, которые таким образом надеялись рассеять антиклерикальные тенденции в ОУН и предотвратить дальнейшее распространение антихристианских элементов в ее идеологии. Одновременно близость Мельника к церкви и его умеренность, несомненно, приветствовались многими членами Провода, особенно Сеныком. Обстановка в Польше была в высшей степени неблагоприятна для создания и развития надежной основы для организованного украинского национализма, независимо от его идеологии. Террористический ответ на жестокое и кровавое подавление поляками всех национальных чаяний был понятен и приемлем время от времени для всех элементов в ОУН и одобрялся даже более широкими кругами галицкого общества. С течением лет, однако, эта тактика приобрела тенденцию выхода из-под контроля и, как следствие, наносила удар по целям организации, так как вызывала еще более жесткие репрессии, а также отчуждение тех членов украинского сообщества, которые все еще надеялись вести нормальный образ жизни. Отчуждение стало особенно явным к концу тридцатых, когда легальные украинские партии в Польше приобрели тенденцию все более отделять себя от подполья и пытались нормализовать отношения с польским правительством. Чтобы остановить эту тенденцию, ОУН нуждалась в более благоразумном и умеренном руководстве; связи с церковью, особенно с влиятельным митрополитом Шептицким, могли стать неоценимыми.
[61]
Реальная трудность для такого сближения состояла в том, что оно было абсолютно несовместимо с развитием и идеологией ОУН. Официально Провод был приверженцем интегрального национализма. В политическом контексте Центральной Европы тридцатых годов это подразумевало, что он сильно тяготел к фашистскому тоталитаризму. Тоталитарный элемент в идеологии ОУН состоял в акцентировании нации как сущности, ценимой выше всего прочего. Ей следовало служить любыми средствами, которые могут потребоваться. Сторонники ОУН утверждали, что государство – это попросту наиболее удобная форма национальной жизни, а не абсолютная ценность сама по себе, в отличие от нации[62]. Эта позиция была необходимой тактически, чтобы отчетливо выразить отличие ОУН от гетманского движения. Отведение государству второго места, однако, уводило движение еще далее в направлении обожествления мистической концепции нации, вплоть до расизма. «Национализм основан на чувствах, которые несет расовая кровь».[63]
Несовместимость таких доктрин с христианскими учениями нельзя было скрыть даже в атмосфере туманного романтизма, распространенного во многих националистических
