– Говорит «Одиссей», сомкнуться! Сомкнуться!
– Пожалуйста, уберите немного газ, мы расходуем слишком много топлива – надо поворачивать обратно…
Когда работала рация, пилоты чувствовали себя не столь угнетенными одиночеством, имея возможность разговаривать друг с другом и слышать собственные голоса. Их тон был само хладнокровие, за которым, конечно, маскировалось чрезвычайное внутреннее напряжение, поскольку каждый из них ждал первый доклад об обнаружении врага, восклицание «Вижу!» или «Они там!». Каждый раз потрескивание рации, предшествующее словам, заставляло их вздрагивать.
– «Мебельные фургоны» прямо под нами – прямо под нами, большое количество, направляются на запад!
Это был голос Кёлера – его произношение нельзя было спутать ни с каким другим. Он говорил так громко, точно намеревался привести в готовность каждого, кто его слышал. Наэлектризованный, я посмотрел вниз, на серое море под собой, и тоже увидел их: поверхность внезапно стала пестрой от странных светло-коричневых пятен. «Летающие крепости» с верхними поверхностями, выкрашенными в желтый, пустынный цвет, четко выделялись на фоне серебристо-серого моря. Они летели очень низко и быстро, крылом к крылу над волнами. Я мог видеть их лишь в секторе между собственным крылом и капотом двигателя; в других секторах они были скрыты туманом. Они летели к Северной Африке курсом, противоположным нашему. Были интервалы между эскадрильями из девяти, возможно, двенадцати самолетов. Гребни средиземноморских волн походили на своеобразный ковер, медленно прокручивавшийся под ними.
Я знал, что времени для тщательно рассчитанного тактического маневра нет, и был вынужден начать атаку из неблагоприятной позиции без промедления, независимо от того, следовало мое соединение за мной или нет. Оставалась еще маленькая надежда на команды по радио! Когда я пикировал в направлении левого фланга бомбардировщиков, крики и шум в наушниках достигли такого уровня, что я смог различать лишь отдельные слова или фразы.
– Вижу «Мебельные фургоны», очень низко, их множество!
– Поворачиваю обратно…
– Оставайтесь там, оставайтесь там!
1800 метров. Скорость «Мессершмитта-109» стремительно растет. Чем больше я снижался, тем быстрее, казалось, перемещались бомбардировщики. Штраден, Бахманн и Бернхард следовали за мной, сохраняя правильную позицию. 900 метров!
Внезапно между вражескими эскадрильями возник промежуток. Я должен был еще снизиться, чтобы оказаться на той же высоте, что и бомбардировщики. Перекатывающиеся волны теперь были в считаных метрах ниже меня. Растянувшаяся шеренга огромных самолетов приближалась с невероятной скоростью. Я пристально смотрел через лобовое стекло, держа светящийся зеркальный прицел на самолете в центре формирования. «Вы должны целиться в застекленную кабину „Крепости“…» Точно не знаю,