Однако пока ему удавалось избегать военной службы, а даже весьма незначительная работа на абвер защищала от назойливого внимания гестапо в те времена, когда нацисты еще проявляли осторожность в своем стремлении прибрать к рукам пасторов, если только не чувствовали себя вынужденными так поступить. Бонхёффер крайне удивился, узнав о присутствии в Швеции Шёнфельда, и со всем вниманием выслушал мнение Белла. Тот особенно подчеркнул, что его доклад по приезде домой обязательно вызовет подозрение британского правительства. Даже понимая огромную опасность, в которой находился Шёнфельд, Белл предложил ему назвать некоторые имена руководителей движения, считая, что это позволит англичанам отнестись к информации с большим доверием. Немец с готовностью согласился, хотя чичестерский епископ отчетливо видел, как тяжело у него на сердце.
Тогда Бонхёффер назвал несколько имен влиятельных людей, участвовавших в заговоре против Гитлера. Среди них был, например, старый генерал Людвиг Бек, генерал Хаммерштейн – оба бывшие начальники Генерального штаба. И они были не одиноки. Многие другие генералы и фельдмаршалы армии резерва были готовы выступить в решающий момент. Он говорил о Карле Герделере, бывшем обер-бургомистре Лейпцига и имперском комиссаре по вопросам цен, о бывших профсоюзных лидерах, католиках Вильгельме Лейшнере и Якобе Кайзере. По словам Белла, Бонхёффер настаивал, что оппозиционная организация есть в каждом министерстве и в каждом городе есть недовольные режимом офицеры.
Если у Белла и оставались какие-то сомнения насчет надежности Шёнфельда, относительно Бонхёффера их не было. Это был близкий ему человек, которому он безоговорочно доверял. Белл отчетливо видел, что, излагая свои мысли, его друг испытывает боль из-за того, что события в Германии сложились именно так, и ему приходится действовать подобным образом. Бонхёффер даже заявил, что чувствует: Германия должна понести наказание.
Белл не желал, чтобы у его собеседников появились несбыточные мечты относительно реакции британского правительства. Он неоднократно подчеркивал, что к его сообщению отнесутся с подозрением. Когда вечером того же дня к Беллу и Бонхёфферу присоединился Шёнфельд с группой шведских пасторов, епископ сообщил, что уже проинформировал британского посланника в Стокгольме Виктора Маллета о первых беседах с Шёнфельдом. Последний тут же преисполнился невероятным энтузиазмом, заявил, что намечаемый переворот завершится за два-три дня, что у оппозиции имеются свои люди на всех ключевых постах в коммунальных службах – на радио, в газоснабжении, а также в полиции и министерствах. Маллет