Я перебралась жить к ее родителям, Карлу и Тине, когда моя собственная семья переехала в Лондон. Карл и Тина обращались со мной как с родной дочерью. Они помогали мне с подготовкой в университет и следили за тем, чтобы я всегда выполняла домашние задания. Карл надеялся, что когда-нибудь я стану доктором – как он сам и его отец. К тому моменту он уже понял, что его родная дочь не пойдет по его стопам. Габби решила заняться общественной деятельностью. Тина, в отличие от него, поощряла мои поиски собственного пути в жизни. К несчастью, я до сих пор не знаю, что это за путь. Тогда же мне казалось, что все сложится само собой.
А потом мы разъехались по разным университетам. Габби в Чикаго, я в Бостон. Мы по-прежнему часами болтали по телефону, но при этом начали выстраивать свою, независимую жизнь. Габби в скором времени сдружилась с Ванессой, еще одной темнокожей студенткой. Она рассказывала мне про их поездки в торговый центр, про веселые студенческие вечеринки. Я даже забеспокоилась, что Ванесса может занять мое место в сердце Габби, что их дружба затмит нашу.
– Думаешь, Ванесса понимает тебя лучше, чем я? – вырвалось как-то у меня. – Потому что вы обе темнокожие.
В ту же секунду щеки у меня заалели от стыда. Будь мои слова чем-то вещественным, я бы сразу запихала их обратно.
Габби только посмеялась надо мной.
– Ты думаешь, люди с белой кожей понимают тебя лучше, чем я, только потому что они белые?
– Нет. Конечно, нет.
– Ну и успокойся.
Так я и сделала. Габби всегда знала, когда мне стоит успокоиться. По правде говоря, это единственный человек, который разбирается во мне лучше меня самой.
– Вряд ли я ошибусь, – замечает она теперь, – если скажу, что нам потребуется одна из этих вместительных тележек, чтобы забрать все твои вещички.
Я невольно улыбаюсь.
– В свое оправдание могу сказать, что переезжаю с одного конца страны на другой.
Я уже давно перестала покупать мебель и начала снимать квартиры с полной обстановкой. Что толку приобретать ту же кровать, если через полгода ты вынуждена продать ее за бесценок? Выброшенные на ветер деньги. Но кое-какие из моих вещичек сумели пережить эти бесконечные метания по стране. Было бы жестоко избавиться от них прямо сейчас.
– Хочешь угадаю? Наверняка тут не меньше четырех флаконов апельсиново-коричного лосьона для тела, – говорит Габби, забирая с ленты одну из моих сумок.
– Всего одна. Я здорово поиздержалась.
Лосьоном для тела я начала пользоваться в старших классах. С Габби мы бродили от магазина к магазину, принюхиваясь к разным запахам. Но в итоге я всегда выбирала один и тот же – апельсиново-коричный. Один раз, помню, у меня на полке выстроилось сразу семь флаконов.
Уложив наконец все мои сумки на тележку, мы направляемся в сторону парковки. Тут мы перекладываем все в крохотный автомобильчик Габби, а затем и сами устраиваемся на сиденье.
По