А еще сушь, глад[236], мор и даже трус нашу землю постоянно посещали. При рождении Василия, прозванного впоследствии Тёмным, произошло сильнейшее землетрясение. Москву и окрестности трясло, как никогда ранее. А ещё солнце глаз чёрный показало. Сведущие люди пророчили несчастья бесчисленные для земли русской от этого ребёнка. Историки неверно переводят значение прозвища, намекая на ослепление князя Василия. В реальности оно появилось раньше и описывало «темноту» качеств личности человека, что и подтвердилось впоследствии. Слава Христу, что спаслись в нашей семье от недавнего морового поветрия, а в ветви Владимира Храброго Серпуховского и князей тверских да ярославских много представителей полегло.
Лето нынешнее выдалось очень жарким, засушливым, как и предыдущие два года. Горели леса и болота. Урожай зерновых не уродился. Теперь понятно, почему всё время чувствовался запах гари.
Рассказал библиотекарь и о тех событиях, которые предшествовали моему появлению здесь. Сызмальства Димон отличался кротким нравом, но был здоров телом и вполне разумен для своих лет. Детским забавам с ровесниками предпочитал книги и тихие беседы с насельцами Сторожевского монастыря близ Звенигорода, затем здешнего, Успенского. В десятилетнем возрасте его хотели женить на рязанской княжне Феодоре Васильевне. Пришлось обмануть отца, прикинувшись душевнобольным. Это что же получается – я сам себя ославил? Ну и дятел же я!
Случилась эта катавасия перед самым набегом ордынцев на Галич. Город они не взяли, только пограбили окрестности. Слабо укреплённый Успенский монастырь татары взяли приступом и сожгли. Княжич храбро сражался с неприятелем, наравне со зрелыми мужчинами-чернецами, и был захвачен в плен в числе многих насельников. Посланные вдогонку московские воеводы отбили полон. Княжича привезли жестоко избитого и в беспамятстве. Люди говорили, что он заступался за насилуемых девушек и сам угодил под плеть конвоиров. Со временем оклемался, но с той поры перестал разговаривать.
Малец зажил тихой и спокойной жизнью в монастыре. Послушничал, как все, ходил на службы, читал свои книги. Все вокруг, включая отца, посчитали его не пригодным для державных дел. Он и сам желал остаться в монастыре навсегда.
Однажды его не застали как обычно на вечерней службе. Служка поспешил в его келью и обнаружил тельце княжича, лежащее на полу. Он был без сознания. Как немного разбирающийся в медицине, отец Вонифатий по некоторым признакам предположил, что Дима мог быть отравлен. Подтвердить или опровергнуть этот диагноз мог только личный княжеский лекарь Саид. Послали послушника конного в княжеский дворец с печальным известием, а Димона приготовили для соборования. Государь бросил все дела и примчался в монастырские палаты сам, с врачом-булгарином. Княжича била сильная лихорадка. Из груди вырывались хрипы. Все ожидали неизбежного конца.