Этот боевой порядок в ожидании немедленной атаки увидел Александр, когда 30 сентября с отрядом отборных всадников отправился вперед. Вместо нападения он стал лагерем, чтобы дать отдых людям после дневного броска, подумать и совершить несколько ритуалов, которым его научили египетские жрецы. По окончании уединенных заклинаний в царскую палатку вошел Парменион, старый полководец Александра, и высказал предположение о том, что ночная атака сможет дезорганизовать даже такое громадное войско, как персидское. Александр отказался, а его слова стали достоянием истории: «Я не стану красть победу». Однако, как это бывало со многими возвышенными изречениями Александра, под его отказом скрывалось ясное понимание того, что преимущества македонцев состоят в дисциплине и координации, а в ночных условиях они пропадут даром. Странно то, что ни одному из царей не пришло в голову провести операцию против коммуникаций противника; по всей вероятности, снабжение гигантской армии Дария было затруднено, а снабжение войска Александра – рискованно из-за удаления от основных баз. Скорее всего, объясняется это тем, что обе армии имели проблемы со снабжением, их можно было решить только убедительной победой в сражении.
Когда утром Александр развернул армию, ее боевой строй соответствовал тому, что он увидел вчера. Царь был уверен, что персидское войско слишком громоздко, чтобы существенно поменять построение. Весь правый фланг македонцев состоял из конницы «сотоварищей», половина агриан, лучников и метателей дротиков выстроилась вдоль передовой линии для защиты от слонов и серпоносных колесниц. Слева к «сотоварищам» примыкали гипасписты, затем шла фаланга со своими монолитными рядами и, наконец, греческие, фессалийские и фарсалийские конники. Командовал этим флангом старый Парменион.
Передовая