В целом карта мира, предложенная Эратосфеном, казалась Страбону приемлемой; ему не нравилось лишь, что некоторые расстояния на ней представляют собой всего лишь оценки, а линии решетки проведены достаточно произвольно и на разных расстояниях. Страбон считал, что необходима какая-то «мера» – стандарт измерений, с помощью которого геометрические величины можно было бы более точно переводить в линейные размеры и таким образом представлять места на карте в их подлинном соотношении. В то же время Страбон считал, что геометры и астрономы отнеслись к Эратосфену слишком сурово, когда потребовали, чтобы каждый размер на его карте был точен, – ведь он делил мир на части не геометрически, а для удобства и практичности. Он указывает своим читателям, что Эратосфен создавал сетку для своей карты без помощи инструментов, таких как гномон или солнечные часы, и часто использовал в тексте фразу «на более или менее прямой линии»; исходя из этого, критикам следовало бы быть более терпимыми.
По оценке Страбона, гораздо важнее то, что источники, которыми пользовался Эратосфен, не всегда достоверны, а о некоторых частях мира он просто ничего не знал. Если верить Страбону, Эратосфен ничего не знал об Иберии и Кельтике и не имел никакого понятия о Германии и Британии. Менее удивительно отсутствие у него информации о странах гетанов и бастарниан, поскольку в обоих случаях не было никакой уверенности в том, где именно располагаются эти страны и что они собой представляют. «В самом деле, – пишет Страбон, – в том, что касается географии отдаленных стран, нам не стоит критиковать его столь же придирчиво, как мы делаем это в отношении континентального побережья и других хорошо известных мест; нет, даже в случае ближних мест нам следует применять к его картам не геометрические,