– А тебя он обнимал? – спросила Нелли Федоровна ревниво.
– Нет. Он просто сидел со мной рядом, и мы вместе слушали Вагнера. Я тоже тогда плакала. Я знаю, что с некоторыми пациентами он ходит при первом знакомстве в ресторан, а на других орет как сумасшедший.
– Как странно… А кто он по национальности? Так, любопытно…
– Швейцарец. Просто его мать – японка, а отец – француз. Синтез Востока и Запада, он это и использует для лечения пациентов. Ну, мы пришли. Это ваш номер. Да, вот вам очки. Все три недели вы будете смотреть на мир через желтые стекла, и номер у вас тоже желтого цвета.
– Желтый дом какой-то! – неуклюже пошутила Нелли Федоровна и нацепила на нос элегантную оправу с желтыми стеклами.
Нелли Федоровна вошла в номер. Он оказался просторным, чистым и сочетал в мебели и элементах декора все оттенки желтого цвета – от пронзительного лимонного до канареечного. Элегантным украшением высилась изящная ваза желтого стекла на один цветок и ярко-рыжая гербера, гордо несущая свою свежую головку. На стене висела репродукция картины Ван Гога «Подсолнухи». На кровати с удобным ортопедическим матрасом ярко-желтым цветом сияло атласное покрывало. Даже вся сантехника в педантично убранной ванной была желтого цвета! Нелли Федоровна повалялась на кровати, приняла душ и, закутавшись в лимонного цвета банный халат, принялась раскладывать по шкафчикам свои вещи. Потом она позвонила мужу и отчиталась. Сказала, что еще ничего не поняла про клинику, а доктор оказался азиатом, но все пока неплохо, даже очень неплохо. Ее голос мужу понравился, и Сергей Иванович успокоился. Целых три недели он будет жить с дочкой Маришкой! Сам будет возить ее в детский садик, они с ней запланировали посещение детского развлекательного центра с настоящими буржуйскими ценами «О-го-го-города» и цирка на Цветном. Еще он обязательно научит ее за эти три недели играть в шахматы… Пусть Нелли Федоровна лечится спокойно, не торопится домой.
Тем временем Нелли Федоровна отодвинула плотные канареечного цвета шторы, и… ее буквально захлестнуло красотой открывшегося пейзажа. На фоне кристально чистого синего неба сияли величественные горы, заросшие могучими хвойными деревьями, покрытые сверкающим белым снегом, и эта необыкновенная, запредельная для глаза красота вдруг ворвалась внутрь ее души, растревоженной странным доктором. Она охнула и прослезилась, глубоко вздохнула. Пелена, отделявшая ее от окружающего мира все это время, исчезла, и реальность существования единственного настоящего момента внезапно ворвалась в сознание.
– Я буду жить! Жить счастливо! Здесь и сейчас. Каждый миг, – вдруг решительно сказала она и, постояв еще минутку, вглядываясь в даль, стала устраиваться в номере, пока что избегая смотреть на себя в большое зеркало в желтой раме.
…Нелли Федоровна провела в клинике три необыкновенные недели.
Просыпалась