– А ты, Игорь, уйди, – велела мать, – а то снова весь пол закапаешь своей гадостью.
Отец ответил, что это не гадость, а очень качественная финская краска, но все же удалился. Я принял душ, после чего нас с Котом напоили чаем с малиновым вареньем.
– А теперь, мальчики, марш в постели под одеяла! – скомандовала мать.
– Мы что, больные? – возмутился я.
– Пока здоровые, – откликнулась моя родительница. – Но чтобы не заболели.
Мы с Котом обменялись выразительными взглядами. Валяться среди дня в кроватях нам совершенно не улыбалось. Однако моя изобретательная мать могла для профилактики придумать что-нибудь еще хуже. Нет. Пусть уж лучше постели. И мы пошли в мою комнату.
– Часик полежите, не развалитесь, – бросила вслед нам мать. – А я сбегаю к Тарасевичам.
И она выскользнула из квартиры.
– Ну, Фома, покатались, – укладываясь на раскладушку, проворчал Макси-Кот.
– Все хорошо, что хорошо кончается.
Я вытянулся на диване и натянул одеяло до самого подбородка. Несмотря на душ, горячий чай и малиновое варенье, у меня начался какой-то внутренний озноб. Неужели действительно заболеваю?
Коту, наоборот, сделалось жарко. Полежав с минуту под одеялом, он решительно откинул его.
– Слушай, Фома, я все-таки не врубаюсь, как это вышло?
– Сам не врубаюсь, – откликнулся я и начал вспоминать, что было перед тем, как Жанна провалилась в воду. – Значит, я осалил ее и понесся. Она, естественно, за мной. Выходит, я по этому месту пробежал, а она почему-то провалилась. И никакой полыньи там не было.
– Ну, во-первых, Фома, ты не можешь утверждать, что она бежала за тобой след в след с точностью до миллиметра, – возразил Макс. – Ты же не задом наперед двигался.
– Не задом, – кивнул я.
– Значит, она вполне могла взять на метр в сторону, – продолжал Макси-Кот.
– Но рядом не было ни одной полыньи, – отчетливо помнил я. – Везде сплошной толстый лед.
– Полынью могло затянуть ледком, – вновь принялся спорить мой друг. – Вот ты, Фома, и не разглядел, когда ехал мимо. А Жанна прямиком попала на тонкий лед, и он под ней проломился.
– Теоретически все могло быть, – сказал я. – Но сам подумай, Кот, откуда там взяться полынье?
– Как известно, мой дорогой, – с важностью изрек Макс, – полыньи делают для подледной рыбной ловли.
– Дурак ты, Котище, – мигом сбил с него высокомерие я. – На этих прудах даже летом никто ничего не ловит. Потому как бесполезно. Вычистить-то их недавно вычистили. Но рыбу не запускали. А та, которая водилась в них раньше, говорят, уж сто лет как сдохла. Не выдержала загрязнения.
– Тогда рыбаки отпадают, – развел руками Макс.
– Вот именно, – подтвердил я. – Так какого же черта кому-то понадобилось долбить полынью на самой середине пруда?
Макс какое-то время молчал. Затем медленно произнес:
– А если кто-нибудь туда что-нибудь скинул? Ну, чтобы