– Да какие остальные? – дрожь и высокие ноты, навылет изрешетившие голос раненого, позволяли верить. – Трое нас тут, да только ты убил всех… сука… за что ты так с нами?! Палыч, Федюня… сука, за что ты нас так, а?!
Чувствуя, что мужичок вот-вот скатится в истерику, подкрепленную щедрой потерей крови, Вебер рявкнул так, что застонала даже пленница:
– Где метелку взяли, сучьи дети?! Отвечать, пока не завалил!
– Да наша она, честно, наша, – баюкая на груди изувеченную руку, забормотал раненый, – мы ее у жмыхинских еще месяц назад на патроны обменяли… Ты чо же это, сучара, за метелку нас так? Ах ты…
Илья вступил на территорию лагеря. Двигался медленно, ставя ногу уверенно и только на ровную поверхность, выжившего лесовичка с прицела не отпускал. Осматривался внимательно, настороженно, при первом признаке возможной опасности готовый прыгнуть за ближайшее дерево.
Подошел к рыжему, убитому первым. Ногой перевернул на спину, присел. Теперь не было необходимости соблюдать тишину, а вот еще один патрон «Смерча» тратить не хотелось.
Выдернув из-за пояса покойника револьвер, Вебер поднялся на ноги и повернулся к раненому. Тот еще что-то бормотал, причитал и на сто ладов клял его, убийцу безвинных, но Илье было всё равно. Он уже и не слушал. Поднял оружие, оставшийся без пальцев мигом умолк.
– Ты ж обещал… – успел сказать тот, а потом получил пулю прямо в лоб, валясь обратно за поленницу.
Отбросив револьвер в кусты, Илья еще раз осмотрелся, прислушался и даже жадно втянул воздух носом. Только после этого повесил автомат на плечо, осмелившись взглянуть на женщину.
Несмотря на морозную, еще совсем не весеннюю погоду, она была голой. Лет пятидесяти, может, даже больше, следы побоев и истощения не позволяли точнее установить возраст. В затылке пустой разъем от «балалайки». Илья приблизился, не спеша освобождать пленницу, чтобы не навредить лишней опекой. Судя по дыханию, у женщины сломаны ребра, да и «колючка», сковывающая запястья, просто так не снимется…
Одним глазом наблюдая за лесом, Вебер снял с пояса специальный блок из нержавеющей стали. Пощелкал, трансформируя универсальный инструмент в кусачки, осторожно перерубил проволоку в нескольких местах. Женщина застонала, но в себя так и не пришла, продолжая оставаться в забытьи. Будто игнорируя холод, она даже не тряслась на морозном апрельском ветерке. Освободив опухшие руки, Илья аккуратно, как только смог, отцепил пленницу от дерева. Подхватил почти невесомое тело на руки, укладывая на скамейку, сколоченную из пары бревен. Нашел в шалаше-землянке несколько пледов, каких-то драных одеял, укрыл изувеченное тело, попробовал напоить из фляги.
Вздохнул, отходя на пару шагов. С неожиданным интересом уставился на затылок нелюдя, пристреленного вторым. Помня о пятне на щеке убитого, он палкой брезгливо перевернул на животы остальные