– К слову о накоплениях, – вкрадчиво промурлыкал его добрый друг, – как ты понимаешь, нас с коллегой ждёт в Петербурге неплохая прибыль. Но пока что мы почти на мели. У тебя, дружище, я помню, есть целых две волшебные карточки с нетрудовыми накоплениями. Было бы здорово, если бы ты внёс всю сумму за аренду нашего будущего жилья, а мы бы потом постепенно вернули тебе нашу долю.
– Его ещё найти надо, жильё это, – покачал головой Джордж.
– Верхние этажи отменить, туалет в ванне не предлагать, хрущёвый район отказать! – капризно сказала Анна-Лиза.
– Каждому отдельная комната, и кухня побольше. В центре, но не у всех на виду. Предпочтителен дом дореволюционной постройки. И чтобы там был уже проведён Интернет, и телефон-автомат поблизости, – добавил Дмитрий Олегович.
– Чувство меры, друзья, это такое полезное чувство… – деликатно начал Джордж, но понял, что вежливостью этих двоих не проймёшь. – Ну допустим, мне удастся найти и снять нам такое жильё. Но первый, кто назовёт меня «сынуля» или «сынок», вылетит за порог без разговоров.
– Сынуля, обещаю, если, сын мой, ты найдёшь для папы и мамы подходящий флэт, то, сыночка, мы, как твои любящие родители, обретём чувство меры и навсегда забудем о наших, сыночек, родственных отношениях! – пообещал Дмитрий Олегович.
«Боже мой, какой я ловкий, удивительно ловкий, а ещё – хитрый и изворотливый, – самодовольно думал Виталик, вприпрыжку поднимаясь по лестнице на второй этаж. – Нет во всём мире такого хитроумного парня, как я, и такого милого, и умного тоже – да, я ведь к тому же чертовски умён, и ещё не будем забывать про обаяние, которое мне тоже свойственно!» Только что этот образец скромности вытянул из Гумира теоретическое решение задачи «Где зарождаются желания, обрушившиеся на нас в последнее время?». Самому Технику оставалось теперь додумать самую малость – понять, как использовать эту парадоксальную идею на практике.
Вбежав в приёмную, которую он планировал проскочить на полном ходу, даже не делая остановку около кофейного автомата (тренировка силы воли!), Виталик, тем не менее, затормозил возле дверей, прирос к полу, уронил челюсть на грудь и даже, кажется, вытаращил глаза так, что стал похож на слабоумного школьника-переростка, почётного второгодника в седьмом поколении.
На диване сидели Даниил Юрьевич и – совершенно очевидно, сомнений быть не могло – Йозеф Бржижковский, такой же, как на фотографии, разве что живой, настоящий. Он небрежно перебирал какие-то бумажки, в которых Виталик довольно скоро признал Лёвино досье на журналистов, и выслушивал шефа, который пояснял, каких вопросов следует ожидать от того или иного кадра.
Оказалось, что господин писатель терпеть не может, когда с ним пытаются нянчиться – встречать на вокзале, заселять в гостиницу, водить его за ручку на телевидение, устраивать ему встречи с журналистами и так далее. «Вы договорились обо всём? Отлично. Нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности. Ну и вы не сомневайтесь в том, что я