Двое рабочих сражались с красивым гранитным надгробием, пытаясь установить его на место. Пустая деревянная тележка лежала на боку.
– Доброе утро, джентльмены, – поздоровался Доггер, приподняв шляпу. – Отличнейший образчик триасового мрамора. Альмерия, Андалузский полуостров в Испании, если не ошибаюсь.
Рабочие отложили инструменты и уставились на него.
– Позвольте мне предположить, – продолжил Доггер, – что он из деревушки Макаэль. Да, я уверен, нигде в мире нет такого белого мрамора, как тот, что добывают в Макаэле. Я прав?
И он улыбнулся им.
Тот, что меньше ростом, явно главный, встал с колен и снял перчатку.
– Вы бывали в Макаэле, сеньор? – спросил он с заметным акцентом, сдавив ладонь Доггера. – Моя матушка до сих пор там живет, в Макаэле.
Доггер улыбнулся той улыбкой, которая заставляет человека чувствовать, как будто на его вопрос уже ответили, хотя ничего подобного не было, и спросил, склонив голову:
– И как вас зовут?
– Диего, – ответил рабочий. – Диего Монтальво.
– Чрезвычайно рад знакомству, мистер Монтальво. Восхищаюсь этим превосходным образчиком мастерства.
Взволнованный Монтальво представил своего помощника по имени Роберто (без фамилии), и вскоре мы пожимали друг другу руки, идиотски улыбались и рассуждали об альмерском мраморе.
Разговор неизбежно свернул на надгробие мадам Кастельнуово, с которым эти двое мужчин возились, когда мы пришли. Это был плоский вытянутый кусок ослепительно белого мрамора.
На нем были выгравированы имя и даты: «Мадам Адриана Кастельнуово, 1917–1952» и изящное изображение гитары с порванной струной.
– Ей было не так много лет, – заметила я.
– Да, – сказал Доггер. – Как сказал Вордсворт, лучшие всегда сгорают первыми, а…
Он умолк на полуслове.
– А? – тихо подсказала я.
– …А те же, чье сердце и без того выжжено дотла, могут тлеть долго.
У меня подступили слезы к глазам, хотя я сама не поняла почему.
Диего и Роберто перекрестились, и я последовала их примеру.
Доггер прокашлялся.
– Что ж, – сказал он, возвращая разговор в более приземленное русло, – должно быть, это непростая задача – поставить камень идеально ровно в мягкую землю.
– Здесь не мягкая земля, – возразил Роберто. – Твердая, как камень.
– А-а-а, – глубокомысленно кивнул Доггер. – Бетон. Семья поступила очень разумно. Да, очень разумно.
Общеизвестный факт, по крайней мере для меня, что могилы знаменитых людей часто сразу после погребения заливают толстым слоем бетона, чтобы предотвратить попытки разжиться трофеем.
Вот мы и узнали то, что нам было нужно.
Палец у мадам Кастельнуово отрезали до похорон.
Мы обменялись едва заметными улыбками.
– Одна галочка поставлена, – заметил Доггер, после того как мы попрощались с Диего и Роберто и отправились обратно по Кладбищенской границе. – Теперь следующий пункт. Если не